Алексей Еремин - Плут, или Жизнеописание господина Плутнева, достопочтенного депутата Государственной думы

Глядя в длинный мокрый бетонный забор, скучный, как секс по сильной пьяни, мимо которого тошнился состав, зарёкся, что добьюсь для Галчонка, и сынульки, и дочурки, которые будут у нас, раз знает она, значит, будут, и бизнес-класса широких кресел, и шофёра в прислугу, что мне будет открывать двери мерса шестисотого, и шампанского французского перед взлётом, и тарелок фарфоровых!

В двадцать Галка понесла, сыграли свадьбу, брюхатой она сдала экзамены, и мы поселились в нашей квартирке в Устье. Она писала диплом, нянчилась с Илюшкой. Я работал ночами, рвал жилы, надеясь встать вровень с Твиксами и Кривым. Наверно, не такого она ждала.

Но нельзя быть немного беременным или наполовину дохлым; если ты в банде, ты дышишь по её законам, жёстким законам Газона. И если ночью стрелка в Костроме или сауна с пацанами, отцепиться западло.

Газон уставил, что время от времени ближний круг собирается в «Фаэтоне» с жёнами. Кто не ходил, тот шестерил. С этим было строго. Кто приходил один казался ему скрытным, а значит, опасным. И Газон всегда был в курсах, куда надавить при случае. Дураком он не был.

В первый же вечер с Галиной, прознав про её голос, а он, сука, всегда всё знал, просил спеть под гитару. К тому моменту наша пьянка и ругань обрыдли ей настолько, что она исполнила совсем не то, что заказывали, а то, что дома они на четыре голоса с матерью отцом и братом любили – русские романсы. Она хотела показать им, что она не с ними, что она другая, а Газон, как пескарь последний, заглотил русский романс, как шлюха челен по самые яйца.

Она ненавидела наши сборища:

– Я не выношу ваши пьянки. Он смотрит на меня как на еду.

Я сам это чуял, но не ходить значило косячить.

Теперь выпив, смягчившись, Газон каждый раз говорил музыкантам:

– Ребята, отдохните, – а ей: – Галя, спой на свой вкус.

А я, говнюк, на подхвате:

– Иди спой, я прошу, уважь хозяина.

Каждый раз она ходила на сцену и пела что-то печальное и прекрасное, стараясь изо всех сил – не порадовать, нет, стараясь улететь вместе с песней от наших унылых рож. Газон её чувствовал, и как пацан, прицепив санки к трактору, пытался проехаться за ней вдаль. И я, и вся братва, и жёны их, все видели, как он пожирает, как голодный пайку хлебную, как выпивает её, словно алкаш конченный, поднося первую утреннюю чекушку трясущимися руками, с колотящимся бешено сердцем.

Каждый раз в башке своей я разбирал пером Газона на молекулы, но сидел и терпел, чтоб не напиться. Твиксы обрезали бы меня на голову не икнув, но Газон, очевидно, опасался, что после этого Галка улетит, и он её никак уже не достанет.

Дома Галя не хотела даже вспоминать о братве в «Фаэтоне», о Газоне, Твиксах. Она ограничила мир семьёй, дипломом, переводами, Илюшкой, с которым водилась с утра до ночи, и берегла мирок даже от меня, когда я вваливался в него бухой, с байками о подставах и разборках.

Я же многое запихивал поглубже; работа специфическая, не обсудишь за ужином, как коммерсу рыло раскрасили.

Настоящим я заявляю решительный протест любым попыткам следствия увязать мою прогрессивную патриотическую деятельность на развитие производственных сил державы с коррупционером Палочкиным. Продажное следствие, спонсируемое такими же коррупционерами, как Палочкин, пытается бросить грузную тень на мою светлую репутацию. Потому ниже откровенно описываю сношения с дважды упомянутым Палочкиным и заявляю, что никаких, подчёркиваю настоятельно, никаких участий в его преступной деятельности не осуществлял.

Сразу после того, как Мирон отчалил, глава нашего района угодил в ДТП – с боковухи грузовой газон вошёл в его тачку. Дедок выжил, но от дел мудро отошёл, правильно считав маляву, а в его ещё тёплое кресло сел заместитель Йодко. Год спустя Газон поручил Кривому оформить землю «Ромашки», а также окрестных шалманов по закону. Но пошли тёрки с Гиви Сухумским с Ярика, который, по слухам, хотел подмять Газона под себя. А как положили его бойцов на выходе из казино, Гиви предъяву кинул, но Газон отбрехался; Твиксы и Кривой были в Питере, Газон в «Фаэтоне» гудел. Канитель с ярославскими тянулась с год, пока не остались все при своих. А я всё клянчил дело, надеясь встать вровень с Твиксами и Кривым, так что в один день Газон отвёз меня в администрацию, где Йодко представил Палочкина, Газон меня. Нас озадачили составить список объектов и зарегить всю землю на нужные компашки. Так мы завстречались.