– Я – не Путин, – резонно пытался возразить я.
– Для меня все русские – это Путин, – засмеялся полицейский.
– А все македонцы – Гоце Делчев? – назвал я одного из самых популярных деятелей македонской истории.
– Да, точно! – усмехнулся страж порядка и продолжил собирать документы у пассажиров автобуса.
Итак, вот и Македония, вот и первые таблички на македонском языке. Он поначалу кажется очень похожим на сербский. По-сербски «Добро пожаловать» – «Добродошли», по-македонски – «Добродоjдовте». По-сербски «дорога» – «пут», по-македонски – «пат». По-сербски пункт сбора оплаты проезда называется «путарина» (чуть ли не «путана»), по-македонски, разумеется, «патарина». На этих самых патаринах сбор за проезд составляет 30, 40 или 110 денаров – в зависимости от транспортного средства. В сентябре 2017 года это было соответственно 33, 45 и 123 российских рубля.
Пока мы ехали от Табановце до Куманова, уже стемнело. По пути какой-то возрастной македонец упрашивал сербских водителей остановиться возле местной деревни, чтобы ему потом не возвращаться пешком от Куманово. Сербы вежливо, но твёрдо отказали, объяснив просившему, что в Сербии они остановились бы для него хоть у любой дыры, но в Македонии этого позволить себе не могут, так как за нарушение ПДД им светит лишение лицензии на поездки по Македонии.
В грязном Куманово из автобуса вышла часть пассажиров, и к моменту приезда в Скопье салон был пуст уже наполовину. И вот мы в столице Македонии. Мало что было понятно на широких тёмных улицах Скопье, но вид из окна в целом был неплохой. И было интересно – новая для меня страна всё-таки, пусть даже и близкая по православной вере и духу (как я думал).
Молодой македонец, с которым мы вместе ехали в автобусе, показал мне путь до обменного пункта, предупредив, чтобы я был осторожнее – на вокзале орудуют воришки. Я поменял часть евро на македонские денары. Курс денара, как вы уже поняли, был почти равен курсу российского рубля – 112 рублей за 100 денаров.
Теперь мне оставалось только одно – добраться до моего хостела, который располагался на улице Матери Терезы, дом 35/9. Этот дом находится примерно в 2,5 километрах от автобусного вокзала. Кстати, и железнодорожный вокзал в Скопье находится почти там же, поэтому их вместе называют просто – «Транспортный центр».
Я вышел из здания вокзала на перрон. Там стоял одинокий полицейский – в форме и с пистолетом. Недолго думая, я подошёл к нему.
– Ты откуда? – тут же спросил страж порядка. – А, русский? И по-сербски говоришь? Пойдём!
Полицейский взял меня за локоть, вывел с вокзала через служебный вход и показал, как пройти:
– Вот, брат-русский, сейчас иди прямо. Там будет перекрёсток. Его тоже проходишь прямо. Идёшь через мост… А вот, смотри, это Пакистан. Это калаши, потомки воинов Александра Македонского, наши родственники, – полицейский начал показывать мне фотографии со своей страницы в Фейсбуке. – Вот, видишь какие светлые? Мы тоже такими были. А вот, смотри, мой сын старший. Тоже пока светлый.
– А сколько у вас всего детей?
– Двое, два сына. Ты православный?
– Да.
– Молодец… Вот, увидишь площадь Македония. И вот уже там будет недалеко до бульвара Матери Терезы.
– А у вас здесь есть памятник в честь событий 2001 года? – спросил я полицейского. Имелся в виду, конечно, военный конфликт на северо-западе Македонии, когда албанские боевики пытались отколоть от центральной власти Македонии районы с преимущественным албанским населением.
– Есть, есть! – кивнул мой помощник. – Я был тогда в тех боях. Я был десетаром – командиром отделения. Нас был восемьдесят один человек, а албанцев – две тысячи триста. И мы победили. Тяжело приходилось: нужно было обстреливать сёла, где были боевики, и мы не знали точно, по какому дому нужно бить… Тебя как зовут? Виктор? А меня – Богдан.
– Вот вам, Богдан, на память 10 русских рублей, – протянул я золотистую монетку македонцу.
– А вот тебе 10 денаров, – тут же ответил мне Богдан, достав из кармана кучку мелочи и вытащив из этой кучки нужную монету.
На прощание мы обнялись, и я двинулся по направлению, указанному добрым самаритянином.
Дальнейший путь был непростым. Разумеется, я неоднократно сбивался с пути, периодически спрашивая дорогу у местных. Вроде бы мой сербский все понимали, но, конечно, чувствовалось, что язык другой. Ну оно и понятно – македонский язык в целом ближе к болгарскому.
И вот я уже на Каменном мосту, который соединяет два берега реки Вардар. Мост, между прочим, построен ещё в 1450-х годах и пережил немало реконструкций. Рядом с площадью Македонии (и не только рядом с ней) повсюду воздвигнуты статуи в честь македонских революционеров начала ХХ века – уже упомянутого Гоце Делчева, а также Даме Груева и многих других, доселе мне неизвестных. Может, именно так выглядела Советская Россия в 1920-е годы с её многочисленными памятниками недавно павшим революционерам.
Читать дальше