, Верхнюю Германию, Нидерланды, откуда, наконец, 1 сентября, спустя почти пять месяцев после своего отплытия, возвратился в Лондон. Его путешествие с начала до конца было для него нескончаемым наслаждением. «Какое изобилие, даже чрезмерное, необычных удовольствий открывается путешественникам! – сообщает Кориэт в своих записках, – Я, со своей стороны, получил удовольствие самое полное и самое приятное в течение этих пяти месяцев, проведенных мною в изучении различных стран, где я побывал, удовольствие, которое ни разу не испытал в течение всей моей предыдущей жизни в Англии, то есть в течение тридцати двух лет.» Увы! Его возвращение готовило ему суровые испытания. Его суконщик, Джозеф Старр, обязался дать ему сто марок, так как был уверен, что больше никогда не увидит путешественника живым, и он наотрез отказался их ему давать, и бедняга Томас Кориэт должен был начать судебную тяжбу. Но эта неприятность кажется незначительной по сравнению с тяготами и унижениями, которым подвергся наш путешественник, когда, закончив книгу, попытался найти для нее издателя. Два года прошли в бесплодных хлопотах. Письма, визиты, рекомендации – ничто не могло убедить английских издателей в выгоде, которую сулила английской литературе вообще и книжной торговле в частности публикация произведения подобного жанра, жанра, сколь нового, столь и на их взгляд дерзкого.
К счастью, терпение Кориэта было безмерно, и так же велика была его изобретательность. Чтобы внушить издателям и их клиентам уважение к своей книге, он задумал попросить всех знакомых ему поэтов, старых и молодых, знаменитых и безвестных, написать один или несколько панегириков в стихах для своей книги на том языке, который поэт сочтет подходящим для оного. Он раздобыл, таким образом, с добрую сотню поэм, каковые и поспешил разместить в начале своей рукописи. Он получил их от Бена Джонсона и Дрейтона, от Джона Донна и Джорджа Чапмена 6 6 … поэмы от Бена Джонсона и Дрейтона, от Джона Донна и Джорджа Чапмена… – Бенджамин Джонсон (1573-1637), английский драматург; Майкл Драйтон (1563-1631), английский поэт; Джон Донн (1572-1631), английский богослов и поэт; Джордж Чапмен (1559-1634), английский поэт и драматург. Джонсон, Дрейтон и Чапмен были друзьями Шекспира.
, произведения разнообразные по стилю, размеру и языку; тут было все: огромные пиндарические оды 7 7 … пиндарические оды… – по имени древнегреческого поэта-лирика Пиндара (ок. 518-442 или 438 гг. до н. э.), чья поэзия отличалась сложностью строфической структуры, торжественной величавостью языка и прихотливостью ассоциативных переходов.
, сонеты, эпиграммы и акростихи; на английском, греческом, и латыни; написанные макароническим языком 8 8 … написанные макароническим языком… – речь, изобилующая словами и выражениями древнего языка и приобретающая вследствие этого гротескно-шутливый характер.
и даже на новом языке, названном его изобретателем, неким Генри Пичемом, «утопическим». С готовностью, свидетельствующей об искреннем уважении, которое они питали к своему другу, английские поэты воспользовались случаем продемонстрировать одновременно педантичность и вкус к оригинальному, так как даже в самой академичной поэме о Кориэте проглядывала комичность замысла, и я даже подозреваю, что, глубоко уважая «pedestrissime» 9 9 Величайший пешеход. (Фр.)
одкомбца, его собратья по перу не были связаны словом не потешаться над ним. Единственным, кто серьезно отнесся к предложенной теме, был французский поэт, парижанин Жан Луазо де Турваль. Несмотря на посредственность его стихов, они единственные, которые могли бы служить предисловием к книге Кориэта, довольно точно отражая характер автора и его заслуги. Вот, к примеру:
Et certes ne croy pas qu'oncques du monde l'œil
Ait vu, ou puissе voir, un qui luy soit pareil.
Vrai bon homme, si doux et si plein d'innocence,
Que son plus haut savoir lui est comme ignorance;
Nouveau Ulysse а pié, dont les voyages longs
Ont bien montré qu'il a l'esprit jusqu'aux talons,
Voire jusqu'aux souliers, tant cette me benoise
Se délecte d'emplir un double cuir de beste. 10 10 И, конечно, не верили, что когда-нибудь око зрело, или могло зреть кого-нибудь подобного ему. Воистину славный человек, полный простодушия настолько, Что свои самые большие познания почитал невежеством; Новый Улисс сухопутный, долгие путешествия которого Хорошо показали, что он подумал даже о подошвах, Даже о своих башмаках, – так эта благословенная душа Наслаждается, добыв двойную кожу для башмаков.
Имела ли хитроумная идея Кориэта тот успех, на который он надеялся? Скорее всего, да, тем более что в ту счастливую эпоху продавцы книг и читающая публика предпочитали тонкую книжку стихов – будь они на латыни или даже на «утопическом» языке – самой увлекательной прозе на родном. По крайней мере спустя три года после своего возвращения, в 1611 году, «pedestrissime» турист нашел – и сразу двух – издателей, из которых один, Т. Торп, согласился опубликовать «Панегерические поэмы», в то время как другой, Вильям Стэнсби, напечатал и упомянутые стихи и прозаическое произведение нашего путешественника. Огромный том, насчитывающий примерно семьсот страниц, появился наконец в том же году под названием «Сырые плоды Кориэта, торопливо поглощенные за пять месяцев странствия по Франции, Савойе, Италии, Реции, обычно именуемой страною Гризоном, Гельвеции, иначе называемой Швейцарией, некоторым землям Верхней Германии и Нидерландов, недавно переваренные на колючем воздухе Одкомба, что в графстве Сомерсет, а ныне выпущенные для размышления чад сего государьства, желающих путешествовать». 11 11 Coryat ’ s Crudities , etc..... Библиотека в Глазго в 1905 году полностью переиздала книгу (в двух томах) с факсимильным изображением всех иллюстраций издания 1611 года. ( Прим. автора ).
Читать дальше