Сергей Ронин - Осеннее таинство

Он суетливо огляделся. Ночной лес будоражил в голове жуткие мысли, из темноты доносились пугающие звуки и приумножали подступающую тревогу. Каждый треск и уханье ночных птиц заставляли тело вздрагивать, а сердце замирать.

Он не стал выяснять, что там так зловеще трещит в кустах, а решил пройти чуть вперед, туда, где обрыв не такое крутой. Он осторожно ступал по мягким коврам из мха и опавшей листвы, не забывая поглядывать наверх, чтобы не потерять дорогу из виду. Но коварный обрыв постепенно уводил его все дальше в лес и в конце концов завел в самую чащу. Когда обрыв внезапно кончился, а кругом остались лишь деревья и непроходимые заросли, Вилли понял, что заблудился.

Ничего не оставалось кроме как забыть о страхе и идти дальше. Бродил он так до рассвета. Когда сил почти не осталось, натолкнулся на спасительный ручей. Он вдоволь напился и устало присел на бревно чтобы передохнуть и насладиться первыми лучами солнца.

* * *

Вскоре совсем рассвело, Вилли заметил, что впереди лес не такой густой и решил направиться туда, но не успел подняться, как чьи-то пальцы крепко вцепились в плечо.

– А ну не вставай. Шумишь как колокол в пожар, – вполголоса проговорил незнакомец.

Вилли вскрикнул от неожиданности.

– Да тише ты, чума лесная. Зверя спугнешь, а мне по лесу за ним бегай.

– Ты еще кто такой? – не успокаивался Вилли.

– Фульк я, на зверя охочусь, а ты своими воплями без ужина меня оставишь.

Фульк убрал руку с его плеча и бесшумно присел рядом. Под его весом бревно просело, так что Вилли слегка подпрыгнул. Для невысокого роста Фульк был излишне полноват, но при этом на удивление ловок. Его бежевый суконный жакет без воротника и брюки того же цвета казалось вот-вот разойдутся по швам. В руках он держал длинный охотничий лук, а за спиной болтались колчан со стрелами и сумка для припасов.

– Утро только задалось, а ты за ужин беспокоишься, – прошептал Вилли.

– Утро не утро, а об ужине загодя думай.

– Может и так, – грустно согласился Вилли. Разговоры о еде напомнили ему, что он и сам еще не завтракал.

– Ты чего, чума, тут бродишь? – не унимался Фульк, – на опушку теперь ступай, не беспокой зверя. Благо лес подсырел, и ветки не сильно трещат.

– Знал бы, где она опушка, сразу б туда и пошел. Скажи лучше, как до Муари добраться, до дома Густава. Знаешь, может, такого?

– А то ж не знать, знаю. Ты никак тоже знахарь? Такой же чудной.

– Знахарь, – кивнул Вилли, – за грибами прогуляться вышел. Потом из них зелье целебное сварю или настойку какую.

– Чума лесная, – удивился Фульк, – какие же тут грибы, одни поганки кругом. Ты бы лучше в низинку шел, где пеньки сосновые с вешенками. Хотя… обожди пока, а то зверя спугнешь.

– Так, где говоришь зверь твой? – спросил Вилли и осторожно поднялся.

Фульк поднялся следом и пальцем указал вперед:

– Вон там смотри. В траве, у подлеска.

– Нету там никого, – ответил Вилли, вглядываясь вдаль, – учуял нас, да сбежал.

– Лучше гляди, притаился он. Чуть заметным стал.

– А ведь точно сидит чего-то, ну у тебя и глаз, – восхитился Вилли, – заяц?

– Он самый, – вдруг засиял Фульк, выражая на лице одновременно ностальгию и радость, – Вот вы, знахари, всё в лесах живете или рядышком где. Травками питаетесь. А в лесу-то меж тем всякую пищу найти можно, а заяц среди того – главное сокровище. К осени он мяском хорошенько обрастает, а оно у него такое, – мечтательно принюхался он, – нежнее женской ласки. Ты его разделай для начала, затем нарежь полосочкой и на сковородку. Поперчи, посоли, морковки туда же чуток, про чеснок забыть, не вздумай. А как закипит, зашипит, заливаешь настоечкой уксусной или вином сухим, а после тушишь не больше часа. Запомнил? Сверху лучка молодого брось. Чуть укропа – лишним не будет. Только не мелко режь. Зелень она блюдо украшать должна. Хочешь с яблоками его запекай, хочешь суп вари. А пироги? Да пусть меня лешак на части разорвет, если пироги с зайчатиной не лучшее лакомство на свете…

Фульк, казалось, мог продолжать вечно, но треск и топот за спиной прервал его чувственные мечтания.

– А ну стоять законопреступники! – послышался женский голос, тоненький, но волевой и громкий.

* * *

– Ты чего натворил? – прошептал Вилли, глядя как трое коренастых парней заодно с молоденькой девушкой выстроились перед ним полукругом. С виду они были – одного не отличишь от другого: вязаные зеленые шапки, черные сапоги, брюки и тесные мундиры в цвет осеннего леса, так сливались с окружением, что спрячься они в кустах, никто бы и не заметил. Мундиры украшали погоны со знаками отличия, а из-за плеч грозно выглядывали ружейные стволы.