Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

Я напрягаю мозги, чтобы найти выход. Говорю сама себе: «Мне просто необходимо изменить ситуацию, и прямо сейчас!» Я сую руку в карман и достаю небольшой словарик диалектов, на которых говорят местные горные племена.

Открываю книгу, но парень с автоматом тут же поднимает его вверх и стреляет в воздух. Его глаза налились кровью и, кажется, вот-вот выпрыгнут из орбит.

Я сразу же осознаю всю серьезность ситуации. Почти наверняка я столкнулась с наркоторговцами. Мужчины, которые до этого сохраняли спокойствие, начинают хватать все, что лежит перед моей палаткой: горелку, чайник, трекинговые палки, котелок…

Я пользуюсь этой суматохой, чтобы незаметно достать свой трекер. На нем есть кнопка экстренного вызова, который отправляет семье мои текущие координаты. Что бы ни случилось, мои родные хотя бы будут знать, где это произошло. Затем я громко читаю вслух фразу из словаря: «Я туристка, я из Швейцарии, вы меня понимаете?» Я неустанно повторяю эту фразу, как мантру, без остановок, тщательно выговаривая каждый звук и с одной и той же интонацией. Это длится часами. Когда начинаю уставать, то бросаю взгляд на часы: три часа ночи. Сквозь темноту я слышу, как мужчины справа от меня возвращаются на узкую тропу, по которой пришли. Со мной остаются только три человека. Это хороший знак? Внезапно тот, который стоял слева от меня, смотрит мне прямо в глаза и на идеальном английском произносит: «Мадам, извините за беспокойство!» Они исчезают в ночи, не включая фонарей, а я остаюсь одна с открытым ртом.

Я пробую восстановить дыхание и прийти в себя. Ладно, я жива. Ура! На этот раз, Сара, все едва не закончилось катастрофой!

С рассветом я углубляюсь в джунгли. К моему огромному удивлению, нахожу все свое оборудование на тропе, одно за другим. Вот чайник, а там палка, чуть дальше котелок. За пару километров собрала все свои вещи. Я усмехаюсь сама себе, но смех получается нервным. Я все еще в шоковом состоянии. Стараюсь побыстрее убраться из этого места. Я не выспалась, но у меня в крови полно адреналина, чем и пользуюсь.

Я не знаю, где нахожусь, поэтому следую на восток по узеньким тропам.

Дни идут один за другим, и я встречаю людей из тумана – представителей горных племен, которые живут на вершинах. Они словно пришли из другого времени. Я получаю незабываемый опыт, например, однажды женщины пригласили меня искупаться в ручье, спрятанном внизу долины. Я встречаю племя, которое приветствует меня оригинальным способом: все смеются мне в лицо. Они носят только набедренные повязки. Пока я иду мимо, из-за кустов появляются старые женщины, которые курят длинные серебряные трубки, их головы обмотаны тряпками. Некоторые жители углубляются в джунгли за овощами, фруктами и дикими травами, которые они приносят в корзине, расположенной за спиной и привязанной ремнем ко лбу. Другие занимаются подсечно-огневым земледелием там, где позволяет высота.

Когда я общаюсь с людьми, которые располагают привилегией жить отдельно от остального мира, то не делаю фотографии. Опыт общения с ними настолько ярок и уникален, что я решаю сохранить память о нем только в воспоминаниях. Я видела женщин-жирафов, которых выставляют в фейковых деревнях, где туристам приходится платить за фотографии. Видела, как туристы, шатающиеся по миру, воруют фото бабушки, которая купается голой в горной деревне Таиланда. Список можно продолжать бесконечно.

Меня удручают такие случаи, а ведь их легко избежать, не говоря уже о полном отсутствии уважения и нарушении человеческих свобод. Я заметила, что не могу полноценно проживать настоящий момент, если мои мысли заняты фотографированием. Мне так не хватает магии присутствия.

Спустя много недель тяжелых физических нагрузок я покидаю эти горы. Мне не терпится принять душ и съесть жареный рис с овощами! Перед полуднем захожу в деревню на окраине главной мощеной дороги, которая скоро приведет меня к таиландской границе. Мне не терпится попасть туда, поэтому я сразу иду в сторону тротуара, как вдруг у самого входа в деревню меня останавливает человек на мотоцикле, который стоит в тени здания и спрашивает: «Ой! Откуда вы?» Оборачиваюсь и на французском произношу: «Извините, я вас не понимаю» – а затем продолжаю двигаться дальше. Я улыбаюсь, потому что, обернувшись, увидела гигантскую красную надпись, гласящую: «Доступ для иностранцев запрещен».