Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

Я только что прибыла в Куньмин – город с тремя миллионами перевозбужденных жителей.

Все мои органы чувств перегружены шумом улиц, запахами человеческой деятельности и транспортных средств, старыми дамами за прилавками с красно-золотыми эмблемами. Стройные азиатские силуэты двигаются хаотично и безлико, составляя резкий контраст монгольской невозмутимости и спокойствию.

На пыльной дороге на севере Монголии я встретила Матиаса и Веронику. На их лицах – приятные улыбки и смеющийся взгляд. Мы удивлены тем, что встретились в этой части планеты. Они выехали из Германии и пересекли Восточную Европу, прежде чем оказаться в Азии. Всю дорогу они проехали на велосипедах. Удивительно! Какое непростое путешествие. Мне хватило одного взгляда на их поклажу, чтобы понять, сколько усилий им пришлось потратить. Мы выпили по чашке чая, сидя на обочине дороги, поболтали, а спустя два часа каждый продолжил свой путь, пообещав поддерживать связь по электронной почте.

Приехав в Куньмин, я отправила им письмо и спросила, все ли у них хорошо. Рассказала о том, как прошли последние полгода моего путешествия. Через час получила от них ответ: они написали, что находятся в Куньмине, где восстанавливают силы после долгого и трудного переезда по Китаю. Само собой, им очень хотелось повидаться со мной где-нибудь в городе.

Мы решили встретиться в старом чайном магазине возле озера. При встрече я была тронута тем, что вижу их снова: столько дорог было пройдено с момента нашей последней встречи. Мы пили чай с гренками из ячменя и говорили о Китае и своих впечатлениях от этой напряженной страны. На следующий день они пригласили меня к себе в гости. Мы встретились поздним утром. В гостинице всего несколько градусов, потому что помещение не отапливается, и мы решили, что посидим снаружи в маленьком патио. Матиас ремонтировал шину, а Вероника погрузилась в вязание. Мы беседовали, пили чай и безостановочно ели мандарины. Внезапно Матиас встал, потому что вспомнил, что мне обязательно понадобится карта, которую я смогу найти только здесь. Он сказал, что знает, в каком офисе можно купить такую карту. Я не в силах отказаться от его помощи в трехмиллионном городе, где все написано на мандаринском языке. Он быстро собирается. Через несколько часов возвращается с каким-то атласом дорог, полным китайских иероглифов и размером с роман в твердом переплете. Спасибо, Матиас!

Мы расходимся на следующий день, потому что нас ждет дорога. Вероника и Матиас отправляются на юг через Лаос и Таиланд. А мне предстоит пройти через страну, о которой я ничего не знаю: ни культуры, ни языка. Но я уверена в своих силах. В конце концов, что меня может напугать после Монголии?

Я иду в привычном ритме, в рюкзаке полно вкусных и свежих продуктов, которых мне так не хватало в Монголии. Углубляюсь в природу Китая, подальше от перенаселенных городов. Мне нужно привыкнуть. Здесь все совсем другое: язык, природа, люди, звуки, запахи, не говоря уже о еде. Хуже, чем в Монголии, быть просто не может, ведь там единственным доступным овощем была картошка. Я вегетарианка и все еще со смехом вспоминаю, как радовалась монгольской картошке, – кто бы мог подумать!

Пробираюсь грунтовыми дорогами, по обочинам которых расположены одинаковые на вид крохотные городки. По обеим сторонам дороги есть канавы, куда стекается мусор со всей деревни. Настоящий рай для уток и толстых свиней. На рассвете, когда на пастбище выводят стада буйволов, те с удивлением таращатся на меня. Простые и банальные бытовые картины, но мне кажется, словно я попадаю в новый мир. Ничто не ускользает от моего взгляда из-под солнцезащитных очков: дети, смотрящие на меня в щелку входной двери, из зарослей кукурузы и с крыш домов; женщина, которая моет свои длинные черные волосы в большом алюминиевом тазу; семейные знаки, выведенные на свежевыбеленных стенах. Эти картинки увлекают меня, как и весь этот сельский мир. Я позволяю детям следить за мной, собакам обнюхивать меня, стройным мужчинам удивленно смотреть на меня.

Земля довольно рельефная, температура идеальна. Я продолжаю двигаться по дороге, которая превратилась в тропу. Долина сужается, и мне приходится наблюдать и следовать своим инстинктам. Все карты, которые у меня есть, – это просто дорожные карты, потому что в Китае запрещено иметь топографические. Я решила довериться своим чувствам. Собираюсь пройти по этой земле, вооружившись компасом и обычной дорожной картой. Около полудня захожу в небольшую деревню, которая растянулась по склону вплоть до самой вершины небольшой горы. И замираю от вида зрелища, которое меня ожидало. В каждом дворе на ветке деревьев, с которых уже облетели листья, висела окровавленная поросячья голова. А на дороге, в отличие от других деревень, я не увидела ни одной свиньи. В придорожных канавах рекой течет кровь. Старухи медленно поднимали в воздух металлические топорики. Они улыбались. А я подпрыгивала от звуков топоров, которые отрубали животным головы. Куда бы я ни посмотрела – везде смерть. Вот пятеро мужчин тащат еще одну свинью, как мешок картошки. Она визжит, словно понимает, что ее ждет кровавое убийство. Я прохожу мимо, не поднимая головы, смотрю себе под ноги и успеваю сделать ровно восемь шагов прежде, чем визг прекращается. Перед каждым домом, на каждой дороге разложен стол. Каждая семья убивает своих свиней. Все покрыто кровью, внутренности выпотрошены и развешены везде, где только можно. Я продолжаю идти, думая о бедных животных, которых приносят в жертву. Пусть покоятся с миром.