Яр Серебров - Фронтир Индикона. Дорогами ветров. Часть III

Маршрут выстроили хордой, чтобы не углубляться в дебри, не отдаляться от клетки, а в случае опасности быстро вернуться в саванну. В отряде имелся топограф, который составлял карту и следил за маршрутом. Все туземцы уходившие вне зоны видимости получили катушку с проводом и гарнитуру чтобы координировать свои действия и вовремя реагировать на опасность.

Свежие коконы были раздуты и отдавали в желтизну, их мы не собирали – много мороки, да и привлекать внимание хозяев леса не хотелось. Пустыми, сухими коконами и так весь лес усеян. Сперва их простукивали, а после срезали с веток телескопическими секаторами. Иму и Гуго пропитывали их щелочным составом, сминали в листы и привязывали к клетке.

Мы работали и передвигались по ночам, а днём завесив клетку многослойным тентом, сняв сапоги и защитные костюмы, устраивались на отдых. Прошло три дня, и я стал подумывать, что сэр Ярослав несколько преувеличил опасность. Вечером, пока не село солнце, я, как всегда, послал Боро и Кили разведать маршрут. На корявые, ветвистые деревья легко забраться, а с высоты удобней и карту набросать и рассмотреть куда идти ночью.

Едва мы начали снимать клетку, как раздался истошный крик. Между корней замелькали стремительно двигающиеся тени.

– Боевая тревога! Всем срочно в клетку!

В мгновение ока все забежали внутрь и едва успели захлопнуть дверь, как последовал первый удар по клетке. Я зажёг карбидный фонарь. Мощный луч света высветил десятки жутких, приплюснутых силуэтов. Шесть пар коротких, членистых ног, прикрытых толстыми щитками с иголками, и ряд мелких, горящих ненавистью, глаз виднелся в узкой щели между верхним и нижним панцирями. Один в один, как на рисунках сэра Ярослава. Последние сомнения отпали – это «мгусу», страх и ужас окрестных племён.

Второй удар сотряс клетку. Противно заскрипели замки. Большой паук запрыгнул на клетку и, словно из душа, облил кислотой ту часть, где стояли быки. Тарельчатые пружины, принявшие на себя вес, издали жалобный квакающий звук. Спаси нас господь!

Короткой шок, повергший в оцепенение, прошёл, и я начал отдавать приказы:

– Одеть противогазы! – от кислотного, неприятного запаха затошнило. – Наушники!

Высокий, душераздирающий визг раздался со всех сторон. Кили и Иму свалились без сознания, у остальных из носа и ушей пошла кровь. Не успел! Удар, ещё удар! Какие огромные! Вес каждой особи не меньше пяти, шести тонн. Нас спасают только острые шипы клетки.

– Промыть стекла реактивом! Вкрутить дополнительные сваи!

Тысячу раз прав сэр Ярослав, сделав клетку с распорками. Уходящие на полутораметровую глубину, восемь винтовых свай прочно удерживали клеть на месте. Пронзительный, возрастающий визг всё ещё глушил, давил на сознание.

– Унго! Наводи на самого большого! Жми! Жми гашетку!

Бух! Грохот выстрела поддаёт жару в общую какофонию звуков. Снаряд прочертил толстую полосу на панцире, но не пробил его. Унго жмёт и жмёт на рукоять. Беспрерывно жужжит барабан. Выстрел, гул моторчика, щелчок диска, снова выстрел. Не надо так часто нажимать! Бесполезно, это не зенитка, быстрее стрелять не будет. Страх, общий страх сковал всех людей. Невидимые инфернальные волны давили волю к сопротивлению.

Десять крупнокалиберных снарядов не причинили монстру особого вреда, пауки только взбесились, и удары беспрерывно сотрясали клетку. В довершении, с трёх сторон нас угостили кислотой.

– Протереть орудие!

Новый барабан. Наводчик жмёт на гашетку, щёлкает запал, но выстрела не происходит. Что случилось?!

– Shit! – похоже кислота попала на порох. Меня начала разбирать злость. Рывком выкидываю Унго из кресла и подсоединяю другой барабан. – Son of a bitch! Сейчас узнаете, как стреляет сержант Джон!

Правая рука лежит на гашетке. Непросто поймать в прицел носящихся, как встревоженные пчёлы, пауков. Нажимаю. Попал! Да ему словно слону дробина. Бью, стараясь попасть в щели между пластинами.

– Shit! Они закрывают щель своими щитками! – Бух, бух, бух! Разворачиваюсь на кресле на сто восемьдесят градусов. —Бронебойные! Открыть окно!

Ставлю барабан и жму на педаль, включая автоматический режим стрельбы. Дымовые газы смешиваются с тяжелыми кислотными испарениями. Мерзкий, кислый запах ощущается даже через противогаз. Окно для стрельбы едва видно…

Бух-бух-бух! Седьмой и восьмой снаряд попадают прямо в узкую щель между рядами пластин. Раздаётся истошный визг, похожий уже на поросячий.

– Что? Не по вкусу пришлись бронебойные?!