И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Воспринимая Россию как Другое, авторы публикуемых в настоящей книге произведений постоянно – напрямую или косвенно – сравнивают ее со Своим [61] Кулакова Е. А. Сочинения британцев о путешествиях в Россию второй четверти XIX века // Диалог со временем. М., 2012. Вып. 39. С. 82, 90. , ведь травелог – «это всегда личный сюжет, диалог авторского "я" или героя с местом, с городом, со своим прошлым, со своим настоящим, со своей историей, культурой. Это не только хронология поездки, но и рефлексия и переживания увиденного» [62] Рокина Г. В. Травелог как исторический источник // Запад – Восток. 2016. № 9. С. 5–6. См. также: Толстиков А. В., Кошелева О. Е. Homo viatorc // Одиссей: человек в истории. 2009: Путешествие как историко-культурный феномен / [гл. ред. А. О. Чубарьян; сост. С. И. Лучицкая]. М., 2010. С. 6. . Споттисвуд и Ридли снисходительно оценивают российское социальное пространство, не слишком применяя к нему собственные представления о подлинной Цивилизации – они просто его наблюдают и относительно беспристрастно описывают. Но если эти два автора стремились попасть в российский Хаос [63] Конечно, российское общество вовсе не являлось неструктурированным, и в данном контексте оно характеризуется как хаотическое, инаковое всего лишь с точки зрения цивилизации, к которой принадлежали английские путешественники. (впрочем, Ридли к нему едва успел прикоснуться), чтобы его изучить, то Браун как истинный британский интеллектуал, для которого «любое „иное“, особое, непохожее не просто рассматривается по отношению к норме, т. е. соответствующему британскому образцу, как несовпадение с ней, недоразвитость, отклонение, ошибка» [64] Тараторкин Ф. Г. Британское научное россиеведение XIX-ХХ вв.: особенности становления и этапы развития // Исторический вестник. 2014. Т. 10, № 157. С. 139–140. , старался это не-пространство ментально колонизировать, преодолеть путем преобразования в Цивилизацию, в Космос, запустить негэнтропию, т. е. вести дела честно, добиваться разоблачения и наказания взяточников, казнокрадов, нерадивых работников и лентяев. Его заботит не только состояние лесоводства в России [65] Об этом со ссылками на сочинение Д. Брауна см.: Nriagu J. O. Mining and Environment in the Urals during the 18 th and 19th Centuries // I. Linkov, R. Wilson (Eds.). Air Pollution in the Ural Mountains: Environmental, Health and Policy Aspects: Proceedings of the NATO Advanced Research Workshop on Air Pollution in the Ural Mountains (Magnitogorsk, Russia 26–30 May 1997). Dordrecht [etc.], 1998. P. 12–19. , но и экология ее «души» – он ведь был христианский миссионер! Разумеется, все его усилия в этом направлении оказались тщетными, демиурга из шотландского Дон Кихота не получилось, русский Хаос так и не превратился у него в английский Порядок. В своей книге автор приводит множество примеров того, как его соотечественники в условиях российской действительности сами архаизировались, варваризировались и, приняв существовавшие правила игры (вплоть до использования практик крепостного права), в итоге проиграли в противостоянии Хаосу, будучи не в силах сопротивляться энтропии, постоянно выделяемой российским обществом [66] См.: Шрёдингер Э. Что такое жизнь с точки зрения физики? М., 2009. С. 124. . Так что если с экзогенным влиянием на технологическое развитие, в частности, уральской индустрии дело обстояло относительно неплохо [67] Подробнее см.: Диффузия технологий, социальных институтов и культурных ценностей на Урале (XVIII-начало XX в.) / отв. ред. Е. В. Алексеева. Екатеринбург, 2011. С. 106–144. , то социальные, культурные и ментальные изменения в стране происходили гораздо медленнее.

Характеристика Российской империи, которую представили своим читателям эти три путешественника, существенно отличалась от представлений, утвердившихся в Западной Европе задолго до XIX в. В массовом сознании западноевропейцев Россия часто выступала как гомогенная культурная общность, а ее природно-географические особенности целиком укладывались в характеристику климатических условий Сибири, описываемых топофобными пейоративами. Считается, что такое представление о нашей стране сложилось в эпоху Просвещения [68] Барабаш В. В., Бордюгов Г. А., Котеленец Е. А. Образы России в мире: курс лекций. М., 2010. С. 86–87. , при этом французские, английские и немецкие академические публикации, утверждавшие обратное, видимо, оставались уделом довольно узкой части общества, ибо властителями дум образованной западной публики были сочинения маркиза де Кюстина и его последователей. Для опровержения этих географических стереотипов все три публикуемых путешественника постоянно обращаются к географии. В частности, Урал у них, как и в синхронных русских травелогах, характеризуется триединством горы, леса и реки с особым выделением горных заводов [69] См.: Власова Е. Г. В контакте с пространством. С. 181–183. : с одной стороны, активное использование знакомых западноевропейскому читателю символов [70] О важности этого обстоятельства см., в частности: Голд Дж. Психология и география: основы поведенческой географии / пер. с англ. С. В. Федулова. М., 1990. С. 152, 213, 219. снижало в его глазах степень алогичности и враждебности российских пространств, а с другой – демонстрировало, что эти земли вовсе не безлюдны и в какой-то мере уже цивилизованы. Споттисвуд, Браун и Ридли решительно разрушали бытовавшие на Западе суждения о России как исключительно холодной и мрачной (а в политическом отношении деспотичной) стране [71] SakowiczI. British travelers’ impressions. С. 213. , убеждая публику, что на самом деле империя царей состоит из множества природно-географических зон, природная среда и климат которых не так уж и сильно отличаются от британских.