И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

– Да, христианин, может быть это и так. Но ведь в нашем тревожном, хлопотном и несчастном мире, где стезя правдоискателя и покровителя добра терниста, где целей можно достигнуть лишь долгим и тяжким трудом, где дурные намерения и средства часто превалируют над благими, потому что они более доступны, должно смениться много поколений, прежде чем мир станет лучше, должно свершиться множество рождений и жизней, прежде чем человек достигнет совершенства. И должен ли в ожидании этого огонь негасимый, который горит вдали, быть затуманен или скрыт мглой, или же лучше размышлять о том, как преодолеть трудности, чем о том, когда все они завершатся?

– О, буддист, я вижу, тобой движет злость. Прими мою религию, и тогда ты увидишь ошибочность своего учения.

– Христианин! Ты, без сомнения, сведущ в своей религии, но я тоже задам тебе вопрос. Разве Турция не является великой державой?

– Конечно, является.

– И англичане должны помогать ей?

– Это показали недавние события.

– Однако турки исповедуют чуждую вам религию, которая возникла поздно и не так широко распространена, чем христианская?

– Да, верно.

– Так вот, предположим, пришел к вашему архиепископу мулла и предложил ему перейти в ислам, а ваш владыка согласился. Как вы это воспримите?

– Мы решим, что он либо спятил, либо пьян, либо просто дурак.

После этого калмык вопросов не задавал.

Отъезд из Астрахани. – Земли донских казаков. – Новохоперск. – Тамбов. – Плодородие земли. – Чернозем. – Ряжск. – Рязань. – Опять в Москве. – Царь – колокол. – Прибытие в Варшаву.

В час ночи 16 октября мы сели на паром и, переправившись через реку, навсегда попрощались с людьми нашего хозяина, которые пришли нас провожать. День был ясный, и город выглядел так же прекрасно, как и тогда, когда мы впервые увидели его и даже лучше. βῆ δ′ ἀκέων παρὰ θῖνα [487].

На некоторых почтовых станциях не хватало лошадей – обстоятельство, которое весьма портит нервы путешественника, когда он направляется домой. Лебяжинская [488], следующая после Астрахани станция [489], была непохожа ни на одну из виденных нами. Ее начальник содержал свое хозяйство в идеальном порядке. По утрам почва покрывалась легким снежком, ночью были заморозки, а днем если уж не тепло, то во всяком случае солнечно. 18 октября в два часа дня мы вновь прибыли в Царицын, где узнали о кончине упомянутой выше черкешенки. Найти лошадей было все так же непросто, но нам удалось сделать это быстро, и, не теряя времени, мы сразу отправились в путь. Московский тракт идет вверх по крутому склону, с которого мы с тоской в последний раз взглянули на Волгу. Здесь она, делая небольшой крюк, огибает огромную впадину ниже города, отступая на некоторое расстояние от возвышенности справа и ивовыми рощами и длинными песчаных отмелей слева, и уходит вдаль между солончаков и песчаных степей к Каспийскому морю.

Незадолго до прибытия в Грачевскую [490]мы заехали на земли донских казаков. Это были самые унылые за все время нашего путешествия по России места. Мои черновые заметки о них пестрят фразами «бескрайняя волнистая степь», «весь день одна степь», «скучаем по Волге», «вспоминаем калмыков», «почтовые станции очень грязные и убогие» (после больших и приличных остановочных пунктов Астраханской губернии это было весьма неприятно). Вдобавок люди уже утеплили свои дома перед зимой, отчего характерный запах в них, описанный мистером Расселом [491], превратился в тошнотворный, «который бывает при валянии шерсти», и чуть ли не опасен для здоровья европейца. На протяжении четырехсот верст от Царицына до Новохопёрска городов нет, нет вообще ничего, кроме нескольких крайне жалких деревенек. Здесь, к сожалению, – по крайней мере, так мне показалось, имеется жиденькие деревца, из которых, скрепив их стволы глиной и травой, строят жилища. Широкая полоса земли вдоль левобережья Дона и Хопра (река, текущая мимо Новохопёрска в Дон), по которой мы ехали, была песчаной и безлюдной. Хопер и Дон разделяют страну донских казаков на две непохожие друг на друга части. Восточная хотя и не такая песчаная, как упомянутый выше тракт вдоль реки, безжизненна и тосклива. Она простирается на юг в направлении Кавказа до Маныча и сочетает в себе топкие почвы Нижнего Поволжья и солончаки с прикаспийскими песчаными степями. Это, однако, прекрасное место для разведения лошадей, поэтому вдоль Хопра и Медведицы (которая находится восточнее его и течет почти параллельно Илове и Волге) находятся несколько именитых конезаводов. Западная часть земель донского казачества настолько плодородна, насколько восточная бесплодна, и состоит из возвышенностей, которые пересекаются множеством рек и богаты знаменитым черноземом.