И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

За деревушкой, не доезжая переправы, мы проследовали через большие, окруженные частоколом поля, на которых были собраны все крупные и часть мелких товаров, привезенных с нижегородской ярмарки. В одном дворе стояли экипажи, в другом – тюки с хлопком, в третьем – посуда, в четвертом – скобяные изделия и т. д. Уготованные для Закавказья, вероятно, отправятся морем в Баку, а оттуда по почтовому тракту в Тифлис, а предназначенные для Северного Кавказа будут уложены в многочисленные, стоящие рядами справа от дороги повозки. Люди азиатской внешности занимались упаковкой и размещением, смолением и охраной, т. е. своими обычными делами. Повозки поедут по унылой, размытой дождями песчаной дороге в Кизляр, а оттуда по горам в Моздок и Владикавказ, или, если помешают горцы и боевые действия [408], в Дербент и Баку.

В одном месте стояла партия телег, лошади были распряжены, а готовые к выезду возницы поедали дыни. Этим людям было все равно, куда и когда ехать – на Кавказ, Урал, Черное или Балтийское моря. Рядом с ними сидели несколько персов в высоких черных шапочках из овечьей кожи и в длинных одеждах и невозмутимо наблюдали, как полдюжины калмыков грузили тюки в повозку. В другом месте к берегу пришвартовалась маленькая лодка, и из нее к стоящей здесь же повозке вышла бойкая русская бабенка, которая сразу начала орать и что-то приказывать двум изможденного вида азиатам непонятно какого племени. Она везла в соседнюю деревню корзинку с яйцами, ящичек с посудой и несколько легких берестяных сумочек, но для того, чтобы погрузить все это в повозку, потребовалось двое мужчин. В итоге посуда с грохотом вывалилась из лыкового короба, и лишь отчаянным усилием удалось спасти от той же участи яйца. Чем все это закончилось, я не знаю, потому что в этот момент крестьянку скрыло облако пыли.

Недалеко от нас стоял казачий пикет, у дверей маленькой грубой хибарки точила лясы пара мужчин, их лошади стояли под навесом соломенной крыши, защищавшей их от ветра и дождя. Впереди нас к себе домой в степь возвращались группа калмыков и несколько киргизцев в тяжелых овчинах и свободно ниспадавших на спины колпаках. Они гнали небольшой табун лошадей и жеребят – довольно неказистых на вид, но таких же сильных и выносливых, как их хозяева: большую часть этих животных они продали здесь несколько дней назад.

Мы на миг оторопели от этой причудливой смеси национальностей, обычаев и столь же удивительного ландшафта, хотя понимали, где находимся, и что ближайший пункт, откуда можно отбыть на родину, расположен почти в двух тысячах миль отсюда. С другой стороны, здесь начиналась идущая вдоль моря дорога в фантастически красивые и величественные, но малоизвестные путешественникам места, являвшиеся свидетелями множества исторических событий и объектами территориальных претензий [409]. Здесь до сих пор сохраняются остатки древних языков и диалектов и, подобно последним облачкам утреннего тумана, увенчивающим вершины этих гор, фрагменты старинных нравов, обычаев и религий.

Местность плавно поднималась вверх, открывая нам вид на Астрахань, и постепенно перед нами представали большие здания, оттенявшие убогие, но живописные постройки у воды, лодки и остров у противоположного берега [410]. Очертания и общий вид города очень красивы. В центре его стоит собор – многоэтажный, квадратный, белого цвета и настолько высокий и удачно расположенный, что можно забыть про его невзрачную архитектуру [411]. Расположение дверных проемов, окна и средники, причудливые изгибы и плотный, но простой орнамент изготовлены так тщательно, а росписи сводов установлены столько затейливо, что монотонность расцветки и безжизненность поверхности уходят на второй план, в то время как пять зеленых куполов с золотыми звездами придают ему тот своеобразный полуазиатский вид, на котором редко останавливается взор. Справа от собора находятся кремлевские церковь, казармы и прочее, а также окружающая их зубчатая стена. Еще дальше расположены порт, Адмиралтейство, верфь и множество стоящих на якоре судов. Слева несколько длинных рядов казарм и складов увенчаны скоплением куполов и шпилей. Окраины же города теряются в густой роще.

Собор Успения Пресвятой Богородицы

Было уже далеко за полдень, когда наш проворный ямщик-калмык привез нас к пристани напротив города, но сильный ветер не позволял переправить тарантас через Волгу. Тогда мы приказали этому мужичку – нас привлекли в нем не столько честные глаза, сколько габариты и свирепая внешность – отвезти нас обратно и по прибытию начали разгружать экипаж. Я уже хотел было воспользоваться обычным паромом, но тут меня окликнул Л., который сумел убедить одного портового служащего, что будет сообразнее нашему статусу и почетно для Астрахани, если мы торжественно переправимся на его 12-весельном катере. Чиновник согласился с этим, и его гребцы быстро переправили нас через реку, ширина которой в этом месте превышает две тысячи ярдов, выгрузили свой большой багаж, после чего на двух дрожках отправились в город по песку, гонимому сильным ветром по улицам. За нами бежала пестрая толпа, которая привычно засыпала нас вопросами на каждой остановке.