Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Наши младшие дети не пошли в детский сад, а старший вернулся в свой класс в тёхтюрской школе. Я заранее сообщил директору о нашем возвращении, но она, видимо, забыла сообщить об этом учительнице Амгалене. Надо было видеть ее лицо, когда я протопал в класс с одетым в школьную форму сыном в первый день после новогодних каникул.

Преподавание шло по-старому: в математике дошли до таблицы умножения, в физкультуре – все те же марши и вышибалы. В отличие от прошлого года в этот раз школу не закрывали из-за гриппа, но, к радости нашего старшего, потом в течение многих дней школа была закрыта из-за 45-градусных морозов.

В наш дом приходил с проверкой тот же полицейский, что и в прошлом году, – в этот раз он не пинал разбросанные на полу Lego, однако удивленно разглядывал мою дырявую домашнюю рубашку. Да и Lego на полу было меньше. Цитата из блога сына: «Под кроватью погреб с картошкой, там 1,5 кубометра картошки. Туда же через дырку в полу падают Lego». Зять хозяйки, живущий в городе, приезжал по выходным затариться картошкой. Lego он не трогал.

Для нашего дорогого «уазика» вторая зима выдалась тяжелой. Если прошлой зимой он в морозы работал безотказно, то теперь неделями стоял на ремонте. Однажды температура двигателя по дороге в город начала угрожающе падать, а обогреватели стали выдыхать холодный воздух. В Якутске мы отвезли машину в ремонт. «Охлаждение двигателя, – сказал механик, – происходит из-за проблем с масляным насосом». Но он нашел, что еще починить. Жаль только, что после долгого и дорогого ремонта наша бедная машинка чувствовала себя хуже, чем раньше. Раздаточная коробка была собрана неправильно, а полный привод приходилось постоянно включать и выключать, чтобы машина хоть как-то ехала. Тормоза либо заедали, либо не работали вовсе. Я еле-еле довез спасенную машину до села, к моему проверенному механику Алику. Он долго смеялся над результатом. Часть работ по счету не провели, например к передней оси и коленчатому валу даже не притронулись, реальные проблемы не решили, зато добавили к ним новые. «Ты, надеюсь, не в этой ондатровой ушанке в ремонт поехал?» – спросил Алик, многозначительно глядя на меня.

В конце концов Алик восстановил старичка после ремонта. Проблема с охлаждением мотора решилась заменой вентилятора и вязкостной муфты. За это он попросил тысячу рублей, то есть чуть больше 10 евро. Я чуть не заплакал.

После приключений с ремонтом Алик привел «уазик» в такую форму, что мне было жаль оставлять его в Якутске. У нас есть дача в Карелии на берегу Ладожского озера, там дороги еще хуже, чем в Сибири, и машина нам как раз понадобится. Я думал было ехать на ней к западной границе через всю Россию – так мы бы увезли и все свои пожитки. «Не искушай судьбу, – посоветовал мне стартапер Арсен Томский из Якутска. – «Уазики» не созданы для таких переездов. Почему не отправишь его отсюда на фуре? И выйдет тебе дешево – отсюда фуры на запад идут пустые».

Я узнал про фуры. Стоило это целых 70 000 рублей. Если самому ехать, на один бензин на 9400 км пути ушло бы столько же, а сверх того еще ремонт машины, ночевка, еда как минимум на две недели. А если бы я продал машину, пришлось бы платить 50 000 рублей за отправку наших вещей в Питер поездом. Разумные причины ехать на «уазике» через всю Россию у меня закончились, и я от этого плана отказался.

Когда пришло время уезжать из Якутии, я повез «уазик» на склад в пригороде Якутска, там его погрузили в фуру, ехавшую в Москву. Наши вещи, упакованные в мешки, загрузили в отдельный деревянный ящик. Я похоронил мечту о трансконтинентальном роуд-трипе, но у меня был такой багаж впечатлений, что я его-то уже еле нес. Может, так и лучше, кто знает, я мог бы все еще быть в пути. И вдруг мне еще выдастся возможность промчаться на «уазике» через весь континент, если придется возвращать автомобиль его официальному владельцу – сыну главы администрации.

До отъезда я пытался выкупить «уазик» у Николая. Мы заключили сделку, но, к нашему удивлению, ГИБДД не согласилась зарегистрировать покупку. Оказывается, судебные приставы наложили запрет на продажу автомобиля. Я до сих пор езжу на машине, записанной на Николая.

Февраль подходил к концу, у нас уже оставалось очень мало времени. После отправки машины в Москву я хотел еще заехать в Западную Сибирь. Семья собиралась вернуться в Финляндию и там остаться. «В следующий раз приезжайте сюда на свои деньги, если хотите», – сказал я детям. Они слушали удивленно, будто не верили, что поехать в Сибирь можно добровольно.