Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Из земли хантов качают половину всего российского черного золота.

Нумто, Ханты-Мансийск, Сургут

В центральной Якутии весна наступает быстро, а вот в северных регионах зима длится долго. Это я сразу заметил, когда полетел в очередное путешествие над западносибирской тайгой. Из окна пассажирского вертолета я наблюдал, как снежный пейзаж расстилался внизу равномерной темной кожей, и только извилистые белые полоски рек разрезали ее. Ничто не указывало на жестокую борьбу между современной цивилизацией и традиционным миром коренных жителей, нефтяной экономикой и сохранением природы, которая ведется здесь последние годы.

Вдруг посреди леса показалась широкая дорога с грузовиками. Параллельно вдоль вырубленного куска леса шла линия электропередач. Вокруг насосной станции – узлы нефтепровода. Вагончики, в которых живут рабочие, и кран, который опускал трубу на землю. Скоро тут будет вырыт карьер для добычи щебня. Там, где пару лет назад лежала нетронутая пустыня, теперь новое нефтяное месторождение «Сургутнефтегаза», одной из самых таинственных фирм России.

Однообразный пейзаж западносибирской тайги не самый запоминающийся, но для России тайга жизненно важна. В 2019 году почти половина (42 %) российской нефти была добыта на одной этой территории, в Ханты-Мансийском автономном округе, в Югре. Это огромное количество нефти, это вдвое больше, чем потребляет сама Россия. Бо́льшая часть, разумеется, идет на экспорт: Европейский союз 30 % своей нефти импортирует из России. А самой России для ее хромающей экономики нужна иностранная валюта, поэтому она сейчас и добывает намного больше нефти, чем в советское время.

Но еще более важна Югра для коренного населения – финно-угорских народов ханты, манси и лесных ненцев, потому что это все, что у них есть. Когда русские пришли в Сибирь, ханты ушли в глубь лесов и жили незаметно. Они бы, наверное, и сейчас так поступили, если бы было возможно. Эти народы могли бы сейчас быть не беднее арабских шейхов, но не судьба: они 400 лет были колонией России.

В вертолете летели около десяти пассажиров. Одна из них шестидесятилетняя Татьяна Пяк, она была одета в платье, которое сама сшила и ярко вышила бисером, на голове – платок. Пяк обещала сориентировать меня на местности. Как и многие местные жители, ведущие традиционный образ жизни, ее семья живет в маленьком оленеводческом хозяйстве посреди тайги.

Вертолет должен был доставить жителей в деревню Нумто, что на берегу одноименного озера. Для хантов и лесных ненцев это не просто озеро, это святое место, куда в царские времена люди издалека приезжали для участия в обрядах. На ненецком языке Нумто означает «божье озеро», на хантыйском то же самое – Торымлар. Поверье гласит, что дочь верховного бога Торума, обернувшись нырком, полетела на остров в центре озера. Это самое святое место, рядом нельзя даже рыбу ловить.

Вертолет обогнул водоем и приземлился за деревней с несколькими десятками домиков. Кого-то встречали на снегоходе. Снегоход уехал, и вокруг воцарилась тишина. Лишь где-то далеко раздавался собачий лай.

За последние годы жизнь в Нумто изменилась. По мартовским проселочным дорогам ездят машины. Раньше до деревни вообще не было дороги, а сейчас с новой трассы до нефтяного месторождения проложили зимник. «Сургутнефтегаз» построил в Нумто дома, Дом культуры и православную часовню. Компания выдала местным жителям снегоходы, горючее, строительные материалы и генераторы. «Нумто – пример сотрудничества между нефтяной компанией и коренным народом», – гласил плакат. Но дело не в благотворительной помощи. Бесплатный сыр только в мышеловке, как говорят в России.

Из Югры качают нефть уже несколько десятилетий, первые капли сцедили летом 1960 года. Но добыча была сконцентрирована на юге и востоке Югры. Земли вокруг Нумто до 2000-х годов не касалась рука царя Мидаса, превращающего все, к чему притронется, в золото. Тут была пустынная территория, на которой редкие местные жители мирно и спокойно пасли своих оленей, рыбачили и охотились.

По сельской дороге шел сорокалетний Володя с женой, за собой они тянули двое санок, на одних спал младенец. Они шли рыбачить к ручью за деревней. Рядом с деревянной запрудой они разбили лед, выловили из воды осколки и вытащили сплетенную из липы и лыка «морду». В ней бились окуни, супруги выбросили улов на лед. Мальков кинули обратно, а крупной рыбины было столько, что семья могла питаться ею всю неделю.