Теодор Шумовский - По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия

100

косностью нелюбознательных умов, это заблуждение нашло приют в работах даже мусульманских картографов, и не только в первых, но и в поздних столетиях державы халифов. Между тем корабельщики из красноморской Аравии и Йеме­на, главным образом Адена, еще до ислама увидели, что после мыса Гвардафуй суша уходит к югу. Они не решались плыть в неизвестность, но им помог опыт мореходов Омана и Хад-рамаута. «Перипл Эритрейского моря», т. е. описание путеше­ствия по северо-западной части Индийского океана, произве­дение безвестного египетского купца I века новой эры, говорит о множестве «арабских капитанов», наряду с индий­цами и греками ведущих торговые дела на Сокотре. Конечно, это не одни лишь купцы аравийского юго-запада, еще со времен птолемеевского Египта отдавшие должное счастливо­му положению острова на пути от Александрии к Индии, обогащавшиеся благодаря посреднической торговле. Это прежде всего купцы, приплывавшие на собственных или наем­ных судах из Махры — недальней области на океанском побе­режье Аравии. Махра установила свое экономическое, а затем и политическое господство над Сокотрой до нового летосчис­ления. Заморское владение (столь завидное) было, однако, лишь первой стоянкой в дальнейшем продвижении — сосед­ние островки Самха, Дарза и Абдалькури, уходя к западу, звали за собой. Так мореплаватели аравийского среднего юга, а позже и востока добрались до Мыса Пряностей, как некогда именовался Гвардафуй, и, озираясь, начали продвигаться по чуждому берегу на запад и юг. Постепенно Восточная Африка разделилась в арабском представлении на шесть зон: от южного края Аденского залива до 10° с. ш. лежала «земля водохранилищ», от 10 до 3° с. ш.— «земля неарабов», от 3° с. ш. до 3° ю. ш.— «земля зинджев» («черных», «нег­ров»), от 3 до 8° ю. ш.— «земля побережий» (по-арабски «барр ас-савахиль», откуда название языка суахили), от 8 до 11° ю. ш.— «ар-рим» (от бантуитского «мрима» — горная страна), вдоль Мозамбикского пролива — «земля прибрежья». Этот перечень исключает африканское Красноморье как вели­чину давно данную и известную. По следам моряков Хадра-маута и Омана в Индоокеанскую Африку пришли моряки западной Аравии: Сокотра с грядой мелких островков послу­жили естественным — как позже Антильский и Багамский архипелаги для Европы — мостом к материку.

Входя в прибрежные воды Мадагаскара, кормчие употреб­ляли все свое искусство, чтобы миновать опасные места, поглощавшие небольшие суда; у Занзибара во время безвет­рия сильное течение сносило неуправляемые парусники к югу; на этом пути странники нередко погибали от голода

101

и жажды. Но алчность местных торговцев тесно привязала африканский островной мир к арабской морской торговле.

Другое ответвление великого западно-восточного торгово­го пути, малайское, шло от Цейлона либо от Андаманских островов к Индонезии, главным образом к Суматре и Яве. Знаменательно, что на исходе XV века крупнейший арабский мореплаватель Ахмад ибн Маджид в особой главе своей энциклопедии помещает в числе десяти «великих островов» мира именно Суматру и Яву, оставляя в стороне столь прос­торные соседние земли, как Борнео и Целебес. По времени создания памятника это уже пора подведения итогов заморс­ких путешествий арабов халифата; следовательно, перед нами окончательная оценка того значения, которое имели для арабов одна и другая пары островов Индонезии. Впрочем, и весь перечень Ахмада ибн Маджид а, где рядом с «островом арабов» (Аравийским полуостровом), Мадагаскаром, Сумат­рой и Явой равноправно стоят сравнительно небольшие Тай­вань, Занзибар, Бахрейн, Сокотра и совсем крохотный Ибн Джаван в Персидском заливе, показывает, что громкое прило­жение «великий» здесь имеет в виду, как бывает в жизни, не величину предмета, а его практическую ценность. Совре­менный индийский ученый Нафис Ахмад говорит так: «Пола­гают, что арабская колония на западном побережье Суматры основана около начала христианской эры. Арабы вели тор­говлю между Суматрой и Мадагаскаром, вероятно, через Цейлон, около 310 года до христианской эры». Если отнес­тись к этому заявлению в его второй части с необходимой осторожностью, то и тогда участие аравийского — сабейско-набатейско-еврейского, позже в подавляющей степени арабс­кого — купечества в малайской торговле на рубеже двух эр не вызывает сомнений. Великое переселение индоокеанских народов, происходящее в эту пору, которое привело многих индийских купцов на Индонезийский архипелаг, сохранило возникшие еще с вавилонских времен связи южной Индии с аравийскими торговцами; около 300 года н. э. появилась арабская фактория значительно дальше Суматры с Явой — на южнокитайском побережье (в Нанхайцзюне, будущем Гуанчжоу); странствующий китаец Фа-Сянь, на полтора деся­тилетия покинувший родину ради путешествия по Индии, твердо говорит о «сабейских», т. е. арабских, купцах на Цей­лоне между 399 и 414 годами н. э. Таким образом, круг замкнулся, все убеждает нас в том, что во всяком случае первую половину высказывания Н. Ахмада следует принять безоговорочно.