Алексей Митрофанов - Покровка. Прогулки по старой Москве

Газета «Вечерние известия» писала 2 мая 1919 года: «На Лобном месте в центре высится фигура Степана Разина; рядом, немного выдвинутая вперед, полулежит персидская княжна; сбоку ватага, ближайшие друзья Разина – Ефимыч Рулевой, Митрич Борода, есаул Васька Ус, Петруха Губанов и татарин Ахмет Иваныч. Остальные фигуры, по сообщению скульптора, будут выставлены к 6 июля (дню казни Разина)».

Сам скульптор Коненков вспоминал: «Красная площадь была переполнена. Море голов и знамен. Чудесный весенний первомайский день. На открытие памятника прибыли представители революционного казачьего комитета. В этом была своеобразная перекличка веков. Красные кавалеристы с пиками красовались на чистокровных кончаках, как былинные герои, – наследники славы Разина. И все это происходило там, где два с половиной века назад, на черной плахе, установленной против Лобного места, стрельцы четвертовали народного героя».

На открытии памятника присутствовал сам Ленин. Он, конечно же, выступил с речью: «Это Лобное место напоминает нам, сколько столетий мучились и тяжко страдали трудящиеся массы под игом притеснителей, ибо никогда власть капитала не могла держаться иначе, как насилием и надругательством, которые даже и в прошедшие времена вызывали возмущения. Этот памятник представляет одного из представителей мятежного крестьянства. На этом месте сложил он голову в борьбе за свободу. Много жертв принесли борьбе с капиталом русские революционеры. Гибли лучшие люди пролетариата и крестьянства, борцы за свободу. И мы сделаем все для этой великой цели, для осуществления социализма».

Ленин тоже заблуждался насчет казни Разина.

Даже знаменитый знаток Москвы Владимир Гиляровский поначалу заблуждался на сей счет. И первая редакция его поэмы, посвященной Разину, содержала вот такое исторически неверное четверостишие:

Но уже в 1890-е годы Гиляровский установил, что местом казни Стеньки была вовсе не Красная, а Болотная площадь. Естественно, публиковать подобное открытие в то время не было возможности, и Владимир Алексеевич лишь передавал его своим приятелям изустно.

Увы, ни Ленин, ни Коненков в их число не входили.

А ведь еще в 1842 году историк и писатель Михаил Загоскин сообщал широкой публике: «На этом Лобном месте никого не казнили, с него объявляли только царские указы и совершали молебствования».

Вероятно, сочинения Загоскина тоже не пользовались популярностью среди сторонников революционных преобразований.

* * *

Памятник Степану Разину простоял на Лобном месте всего несколько дней, после чего его перенесли в один из городских музеев – «Первый Пролетарский», а после – в Музей революции.

Решение о переносе оскорбило друзей скульптора Коненкова, авангардистских поэтов, художников и режиссеров. Памятник кочевал по музеям, а они только и знали, что делать рекламу его очередному пристанищу. Спрашивали у своих знакомых:

– А ты был в Музее революции?

– Нет.

– Дурной ты! Как же это можно допустить, ведь тут Сергея Тимофеевича «Стенька Разин» – гениальная вещь!

Еще бы – памятник убрали не откуда-нибудь, а с главной площади страны. Такой удар не просто было вынести.

Конечно, профессионалы понимали цену коненковскому шедевру. Искусствовед В. Н. Терновец писал о памятнике: «Произведение, несомненно, самое значительное и яркое из всего, что было создано в революционную эпоху, осталось неоцененным. Пусть группа проигрывала на Красной площади – в стенах мастерской и позже, в комнатах музея она захватывает своей эпической мощью. Лица Разина и его товарищей дышат ширью Волги, жаждой приволья, разбоя и удали. Скованность поз, еле намеченные резцом складки одежды – дерево раскрашено в живопись, несет здесь функции скульптуры, – все, – дышит величавой простой и красочностью, которой богата народная жизнь».

Однако же для большинства московских жителей памятник прекратил свое существование, по сути, так и не начав его.

* * *

Даже во вполне научном и аполитичном путеводителе 1937 года под названием «Осмотр Москвы» значится: «Против собора – Лобное место, отделанное при Екатерине II архитектором Казаковым. Отсюда объявлялись народу царские указы, и здесь же производились публичные казни. От отсеченных голов – лбов оно и получило свое название».

И долго еще по Москве ходили сказки: «А Лобное это место вот почему: ведь когда надо было рубить голову человеку или, скажем, только спустить с него шкуру, сейчас велят ему молиться и кланяться народу. Вот он и молится, и кланяется, стукается лбом… Вот от этого самого оно и есть Лобное… Ну, тоже когда голову снесут: упадет и стукается лбом… Мало ли голов слетало – все кровью залито было… Вот оно, какое это место».