Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Китайские общины существуют сейчас практически повсеместно. Эмиграция из Китая в страны Юго-Восточной Азии началась несколько столетий назад, а вот в Корее первые китайские иммигранты появились сравнительно недавно, в самом конце XIX века. В те времена сотни тысяч корейцев выезжали за границу, в том числе и в Китай. Однако существовал и встречный поток, пусть и довольно скромный. Большинство приехавших в Корею китайцев составляли сезонные неквалифицированные рабочие. Они прибывали без семей и, заработав (или, если им не везло, не заработав) денег, вскоре отправлялись обратно домой. Приезжали китайцы обычно морем, и оседали они в основном в Сеуле, а также в Инчхоне – морских воротах корейской столицы. Именно в Инчхоне в конце 1880-х годов возник первый в Корее китайский квартал (“чайна-таун”).

Впрочем, далеко не все китайцы были бедны. Некоторые из них разбогатели в Корее и со временем создали там свои компании – чаще всего, рестораны и магазины. Именно эти переселенцы познакомили корейцев с китайской кухней, которая в более ранние времена была в Корее, как ни странно, практически неизвестна. Именно в двадцатые годы в Корее появились первые китайские рестораны. Первоначально они представляли собой довольно непритязательные заведения, в которых китайских грузчик или батрак мог поесть, возвращаясь с работы. Однако вскоре возникли и более дорогие заведения, среди клиентов которых появились и корейцы.

Поскольку главным – после Японии – внешнеторговым партнёром колониальной Кореи также был Китай, то этнические китайцы с 1910-х годов играли огромную роль в корейской внешней торговле. Не случайно, что самым крупным индивидуальным налогоплательщиком в колониальной Корее в 1922 г. был шаньдуский предприниматель Тань Цзя-шэн (по-корейски его имя читалось как “Там Коль-санъ”). Своё состояние Тань Цзя-шэн сделал на внешней торговле, но он активно вкладывался и в иные проекты. В частности, ему принадлежал крупнейший на тот момент таксопарк Кореи. В 1948 г. примерно 52% всего корейского экспорта и импорта было осуществлено фирмами, которые принадлежали местным этническим китайцам.

Однако основная масса китайцев оказалась в Корее позже, в 1945-1950 гг. Тогда в Китае бушевала гражданская война, которая породила немалые потоки беженцев. Многие китайцы, в основном сторонники терпевших поражение за поражением “белых” (то есть Гоминьдана), бежали за границу, в том числе и в Корею. В своём большинстве эти беженцы были выходцами из провинции Шаньдун, которая находится на западном берегу Жёлтого моря, “напротив” Кореи.

Отношение корейских властей к беженцам было неоднозначным. С одной стороны, гоминьдановское правительство Китая было близким союзником правительства Южной Кореи, да и большинство прибывающих в Корею китайцев спасалось от коммунистов – смертельных врагов тогдашнего официального Сеула. Поэтому беженцев принимали, оказывали им минимальную помощь и давали разрешение на проживание в стране. С другой стороны, известно, что корейское правительство до недавнего времени с подозрением относилось к любым попыткам любых иностранцев закрепиться в стране и пустить там корни, тем более что Китай, даже просто в силу его размера, в Корее всегда воспринимали с почтительной опаской. Националистический режим президента Ли Сын-мана, который правил Кореей в пятидесятые годы, не мог не относиться к иммигрантам настороженно, а в правление Пак Чжон-хи ситуация осложнилась ещё больше.

Политику, которую корейские власти в 1945-1980 гг. проводили по отношению к иммигрантам из Китая, сейчас в Корее вполне официально называют “репрессивно­ограничительной”. Принятие корейского гражданства для “хуацяо” было всячески затруднено, и это сделало корейских китайцев “постоянными иностранцами”. Большинство из них было спасавшимися от коммунистов беженцами, или, по крайней мере, выдавало себя за таковых, чтобы лучше устроиться в Корее. Понятно, что они официально остались гражданами гоминьдановского правительства Китая, которое, потерпев окончательное поражение в гражданской войне с коммунистами, закрепилось на острове Тайвань. Будучи формально “иностранцами”, корейские китайцы не могли служить в государственных учреждениях и в армии. Закон 1961 г. ограничил права иностранцев на владение землёй, что вынудило многих китайских крестьян срочно продать свои участки или же в экстренном порядке переписать их на имя своих корейских жён или корейских друзей. В некоторых случаях жёны и друзья воспользовались ситуацией, присвоив собственность себе. Сталкивались китайцы и с немалыми проблемами при трудоустройстве в частные корейские фирмы, особенно крупные, так что основным занятием для них оставался независимый мелкий бизнес. Однако ограничительные законы устанавливали максимальную площадь, которую мог занимать магазин формально “иностранного предпринимателя”. Это было сделано намерено, чтобы воспрепятствовать росту принадлежавших китайцам заведений.