Юозас Пожера - Нет у меня другой печали

Василий скинул телогрейку, наставил на нее ружье и выстрелил. Из ствола вылетел дымящийся, тлеющий комочек ваты. Василий бросился на колени, съежился и стал дуть на вату, со всех сторон подсовывая тонюсенькие полоски бересты. Вот вскинулся язычок пламени, лизнул край березовой коры, но не успел укусить, как тут же выдохся. А Василий все дул и дул. Осторожно, точно рассчитывая каждый свой вздох. Мы с Вацисом, затаив дыхание, следили за этой безмолвной, упорной борьбой. Вот вата снова выжала робкий, трепещущий огонек… Он раз-другой лизнул бересту… Кора почернела, свернулась трубочкой и… вспыхнула!

Через несколько минут весело трещали сосновые щепки, распространяя резкий запах смолы. Пламя костра становилось все шире, выше, и казалось, теперь уже не было силы, которая могла бы задушить его.

— Все озеро прошли, и у самого берега — на тебе… — протягивая руки к костру, бормотал Вацис.

— Это я виноват, — кряхтя от удовольствия, откликнулся Василий. — Недодумал. Тут ведь северный берег… Солнце с юга и подточило лед… Надо было искать переход где-нибудь севернее, где этот берег круче и зарос высокими деревьями. От них и в полдень тень ложится. Там лед покрепче…

— Хорошо еще, что так кончилось.

Не прошло и получаса, как мы сбились с ног: с одного бока жарко припекал костер, с другого — кусал мороз, и мы только знай успевали поворачиваться, пока вконец не закружилась голова.

— Второй костер, — еле ворочая языком, как после хорошей выпивки, предложил Василий.

Набросали в десяти шагах большую кучу веток, притащили головешки. Совсем другое дело. Теперь мы млели от тепла меж двух костров, веки так и слипались.

Однако запас дров таял на глазах, а одежда все еще была влажной. Неподалеку стояла сухая голая береза. Ветры обломали ее верхушку, и дерево напоминало телеграфный столб. Вацис подскочил к березе, нажал плечом, стал выворачивать ее с корнем.

— Отойди! — крикнул Василий. — Ты что, шею себе сломать хочешь?!

Он взял два длинных шеста, один протянул Вацису, другой сам приставил к щербатой коре березы и, упершись босыми ногами в заснеженные мшистые кочки, принялся раскачивать дерево. Вацис пристроился с другой стороны, и после нескольких дружных толчков дерево раскачивалось, как маятник. И вдруг… трах — отскочил метровый кусок верхушки и глухо стукнулся о снег, взметнув облако серой пыли.

— Моего дружка так убило, — сказал Василий как бы между прочим.

Затрещали трухлявые, подгнившие корни березы, и некогда могучее дерево с жалобным скрипом рухнуло в снег. Опять взлетело облако пыли, но что это? Пыль не осела, а роем взметнулась выше и стала медленно опускаться в наш костер.

— Комары!

Да, это были комары. Миллионы комаров! Густой массой падали они в пламя костра и трещали, как жир на сковородке. Некоторые, не долетев до костра, щедро устилали землю. Их было так много, что снег из белого стал серым.

К полдню, высушив одежду и сделав еще десяток нелегких километров по тайге, мы подошли к небольшой охотничьей избушке, приютившейся на крутом, скалистом берегу ручья. Внизу, расшибаясь о камни и пенясь, грозно ревел стремительный водопад, не замерзающий даже в самую сильную стужу.

Вокруг избушки не было никаких следов — ни зверья, ни человека. У входа намело огромный сугроб. Мы откопали, очистили порог, ввалились внутрь.

Избушка была без окон, и не привыкшие к темноте глаза не сразу стали различать предметы. Посредине — громоздкая каменная печь без трубы. Вдоль стен — нары из тонких бревнышек, в углу — крепко сбитый стол. Больше ничего.

— Ну, надо обед варить, не то останемся голодными. Вечер на носу, — сказал Василий, бросив в угол возле двери дорожный мешок и вытащив топор.

В таких случаях мы с Вацисом знаем свое дело — отправляемся по дрова, а Василий, как всегда, разжигает костер, готовит.

Постная, волокнистая, как нитяной жгут, сохатина с густой просяной кашей показалась нам отменным лакомством.

— Видать, вы не пробовали свежую печень или губу лося, что так облизываетесь. Вот это лакомство так лакомство! — засмеялся Василий.

— Почему ты не стал варить на плите? — поинтересовался я.

— Задохнулись бы от дыма. Да и темно внутри.

— Окна что, нарочно не прорубили?

— Угу, — кивнул он.

— Стекла не хватило?

— Не потому. От комаров спокойнее… Закроешь дверь, затопишь печку и выкуришь всех до единого.

— А как сами охотники?