Сьюзен Флетчер - Путешествие белой медведицы

Я сжал фигурку в руке и вновь ощутил непреодолимое желание бежать. В моём сознании начал созревать план дальнейших действий.

Я уговаривал себя не надеяться понапрасну. Мой план был совершенно безумным, с призрачной надеждой на успех, но во мне разгорался огонь, который невозможно было погасить никакими доводами разума.

На следующий день я покинул менажерию раньше обычного. Я шёл по улицам Лондона на запад, пока не увидел широкий каменный мост через Темзу — удивительный мост, скорее напоминавший улицу большого города, по обе стороны которой располагались дома и торговые лавки. Я подошёл ближе, минуя монахов и торговок рыбой, продавцов, попрошаек и бродячих собак; пропустил осла, тянувшего телегу с репой и луком, обогнал двух странников на пони и прижался к стене, чтобы не попасть в стадо блеющих овец. По пути мне встретились менестрель, перебирающий струны лютни, торговец пряностями и дворник, убирающий с улицы навоз.

Достигнув дальнего берега Темзы, я повернул на восток. В просветах между амбарами на набережной я видел корабли, идущие вверх и вниз по течению, рыбацкие лодки, покачивающиеся на волнах, и судёнышко, перевозившее людей с одного берега на другой.

Оказавшись напротив белой башни, я спустился по лугу к песчаному берегу Темзы. Отсюда было хорошо видно южную стену крепости и крыши башен во внутреннем дворе, где остановился король со своей свитой. Сразу за крепостной стеной начинался берег реки — длинная тонкая полоска песка с крепкой деревянной пристанью. Ворота крепости, выходившие к реке и оснащённые железным порткулисом [13]  Порт-кулис — опускаемый или выдвигаемый запор крепостных ворот. , располагались у самого берега и вели во внешний двор Тауэра, где находился королевский зверинец.

Да. Это возможно.

Я опустился на колени и попробовал воду рукой — холодная, но я думал, что будет холоднее. Лето подходило к концу, но река ещё не совсем остыла. В моём плане было столько подводных камней. Я сомневался, что он сработает; сомневался, что мне разрешат попробовать. Сначала я должен убедить доктора. Сегодня вечером. Если у меня получится, затем нужно будет поговорить со смотрителем, который сможет упросить вышестоящих господ. Но чем больше я думал о них, тем чаще мне на ум приходило слово «невозможно».

И всё же…

Медведица умирала. Это было очевидно. Я сделал всё возможное, чтобы сохранить её жизнь… кроме одного.

— Плавать? — переспросил доктор. — В реке? Артур, ты же понимаешь, они не позволят…

— Постойте, я не договорил…

— Она может просто уплыть, — возразил доктор. — Разве нет? А затем она выйдет на берег где-нибудь в городе и устроит мыслимые и немыслимые разрушения. Придётся снова ловить её, и одному богу известно, что с ней сделают потом.

Он встал, опрокинув на пол табурет, на котором сидел, и начал мерить шагами комнату.

— На ней будет шлея, — сказал я. — А ещё мы возьмём длинный толстый канат и привяжем его к столбику, зарытому в землю, или к порт-кулису.

— А как вести её из клетки к реке? — поинтересовался доктор. — Скажи на милость. Никто не согласится запрягать быка и перевозить клетку на телеге каждый раз, когда медведице захочется поплавать, — будь то раз в месяц или раз в неделю.

— Каждый день. Она…

— Каждый?! Это невозможно, Артур. К тому же…

— Я буду водить её к реке. Она пойдёт за мной. А двое силачей могут держать её на канатах, хотя я уверен, что это не потребуется; она…

Доктор круто развернулся и ткнул меня пальцем в грудь.

— Два человека не удержат её. И три. И четыре. Это де Боттон подкинул тебе такую сумасбродную идею? Видит бог, этого человека не интересует ничего, кроме животных; он обхаживает их, как аристократов!

— Это я придумал. Это моя идея. И я прошу вас… перевести моё предложение смотрителю.

— Послушай, Артур. Я знаю, что смотритель очень любит тебя, но он подчиняется королю. Поверь мне, безопасность медведицы для них гораздо важнее, чем твоя. Мы не можем подвергать твою жизнь опасности. Если медведица сбежит, они используют тебя как приманку, чтобы вернуть её…

— Вы хотели сказать, они заставят меня отвести медведицу обратно в клетку в одиночку, оставляя за собой дорожку из рыбы?

Доктор осёкся. Он посмотрел мне в глаза, а затем молча опустился на койку. Склонив голову, он сжал переносицу большим и указательным пальцами.