Роман Устинов - Индия наизнанку

Чем же заниматься долгими неделями или месяцами в ашраме? Ну, в первую очередь, конечно, молиться и разглагольствовать о божественной сущности Бабы, не забывая вспомнить о скором конце света и прочей чепухе. Впрочем, и этого делать никто не заставляет, да и вообще все существование похоже на коммунизм: от каждого по способностям (или по желанию) и каждому по потребностям.

Администрация заведения ни к каким трудовым работам не принуждает: хочешь — стриги газоны и мети полы, не хочешь — молись и медитируй. Волонтерствуют же тут преимущественно те, кто живет в ашраме годами; транзитных паломников (до двух месяцев) копать грядки и мыть посуду особо не заставляют: плати доллар для порядка и радуйся жизни.

Основные занятия русских, пребывающих в ашраме (из моих личных наблюдений):

Шарахаться по окрестным барахолкам и скупать сувенирный хлам;

Создавать очереди там, где что-то раздается бесплатно или задешево;

Медитировать;

Болеть и кашлять. Безрезультатно лечить друг друга российскими таблетками, называя это «взаимопомощью и взаимовыручкой»;

Говорить всем подряд и друг другу «сай рам», копируя поведение окружающих;

Общаться только друг с другом (несмотря на наличие представителей десятков различных национальностей в ашраме) из-за незнания никакого другого языка, кроме русского.

Некоторые русские заявляют, что «все мы здесь общаемся на одном языке — языке Саи Бабы». Но виденная мною лично картина, когда две русские женщины не могли донести до индусов на стойке регистрации приезжающих паломников, что им нужен банальный клей, заставили меня придерживаться иного мнения.

— Мне нужен клей, — недоумевала русская тетка, почему ее не понимают.

— Клээй, андерстэнд? — злясь, переключалась она на язык Саи Бабы.

— Сайрам, — отвечал, не понимая и улыбаясь, индус.

Я вмешиваться не стал: пусть общаются на языке Саи Бабы.

Все же, главными и положительными отличиями русских паломников, приезжающих к Саи Бабе, от курортников хургадинских можно назвать:

Отсутствие привычки ходить с голым брюхом;

Отсутствие привычки напиваться до скотского состояния.

Также местное русское население, в отличие от хургадинских туристов, не склонно к инициации различных ссор и дрязг, как друг с другом, так и с персоналом, стараясь поддерживать атмосферу любви и добра.

Жили мы все в одной большой казарме, с двухэтажными койками, мужчины отдельно, женщины отдельно. Люди — и персонал, и приезжие — достаточно доброжелательные и слегка чокнутые, как может показаться с первого взгляда.

Но Индия научила меня принимать окружающий мир таким, какой он есть, поэтому я с абсолютно непоколебимым лицом слушал многочисленные рассказы своих соседей по казарме о Шамбале, детях-индиго, энергетических местах и о том, кто кем был в прошлой жизни.

Забавных персонажей хватает по всему миру, но у Саи Бабы их особенно много.

Один субъект, к примеру, принял меня за инопланетянина. Такой вывод он сделал, прознав, что я путешествую по миру.

«Путешествуешь? Значит инопланетянин, собираешь информацию о нас».

За всю историю моих путешествий за кого только меня не принимали: за туркмена и кубинца, за афганца и таджика, за аргентинца и иранца. Но вот за инопланетянина — только тут, в ашраме Саи Бабы.

Каждый занимался в ашраме, чем мог, кто-то даже умудрялся зарабатывать деньги на своих способностях. В такой огромной циркуляции людей кто-то рисовал картинки святых, а кто-то их покупал. Какие-то непонятные гуру занимались предсказанием будущего для всех желающих. Я как-то раз сходил на подобный сеанс, вызвавшись безвозмездно помочь одному русскоговорящему жителю ашрама в качестве переводчика, и переводил все то, что предрекал ему гуру, с английского языка на русский.

Однако придурковатость отдельных персонажей являлась причиной их добродушия и незлобивости. Плотность улыбок на душу населения в ашраме Саи Бабы — максимальная во всей Индии, и улыбчивое мирное сосуществование различных национальностей и конфессий проходило под бесконечное, звенящее почти из каждого утюга «СайрʹАм», что одновременно означало, и «здравствуйте», и «спасибо», и «до свиданья». А также все остальные слова «международного языка Саи Бабы».

«Сайрам-сайрам» — говорили совсем не злобные охранники на входе.

«Сайрам» — улыбались тетушки на раздаче в столовой.

«Сайрам» — отвечали не знающие ни одного языка, кроме русского, наши с вами соотечественники.