Николай Каринцев - В сердце Африки

Утром, на заре, скромный караван путешественника вышел из ворот Куки, где Нахтигаля поджидал Хацац. Вот звучат последние слова прощанья, и провожающие Нахтигаля поворачивают назад. Впереди неизвестный путь, позади остается город, радушных жителей которого Нахтигаль уже успел полюбить.

После долгого утомительного странствования арабы-кочевники вместе с Нахтигалем достигли, наконец, страны Борну. Бедняки ожидали кочевников с большим нетерпением, так как видели в них своих защитников от богачей и властителей страны. Последние же ненавидели кочевников, так как те отбирали от них их богатства и распределяли между бедняками. После ухода кочевников богачи мстили беднякам за все, что им приходилось вытерпеть. Тем не менее, они научились смотреть на Аулад-Солиманов, как на «друзей» и радовались их приходу в надежде хоть на некоторое время отдохнуть от гнета богачей.

Аулад-Солиманы разбили свою стоянку в пальмовой роще. Финики еще не созрели, и кочевники задумали поход на соседнее богатое племя. Они сговорились со своими друзьями из Барну, и весь отряд на лучших верблюдах исчез из лагеря.

По уходе воинов в лагере воцарилось тревожное ожидание. Ведь не всякий поход кончается успешно. Все зависит от случая. Каждый должен быть готов потерять свободу и жизнь.

Две недели не было никаких известий. Однажды в полдень Нахтигаль услыхал в арабском лагере ужасные крики. Выскочив из шатра, он увидел душу раздирающую сцену: арабские женщины со стопами и воплями метались из стороны в сторону. Они шатались, приплясывали, ломали руки, рвали на себе волосы, платье и посыпали голову песке м. Вскоре к ним присоединились другие женщины, и весь лагерь наполнился воплями.

Нахтигаля поразило, что крики и движения, выражавшие горе, производились в известием порядке: стоны и вопли походили на песни, а движения — на пляску. Никто не мог сказать толком, что случилось. Говорили, что разнесся слух, будто весь отряд, отправившийся в набег, уничтожен врагами. Оставшиеся дома мужчины повскакали на коней и полетели в соседние селения узнать правду. Вести, доставленные ими, оказались не так ужасны, но все же не сулили ничего хорошего. Вот что узнал от них Нахтигаль.

Выступив в поход, партия вскоре разделилась пополам, чтобы напасть на врагов с двух сторон. Отряд наших Аулад-Солиманов проник в соседнюю долину, где им посчастливилось отбить у богатых земледельцев большое стадо верблюдов. Выбрав из своей среды 24 человека слабых и больных, они поручили им отвести стадо в укромное место и стеречь его там. Но те не послушались и погнали добычу домой.

Враги проследили их, напали врасплох, — кого избили, кого взяли в плен, а добычу вернули обратно. Скоро стали известны имена убитых и взятых в плен. Вместе с этим в лагере убавилось воплей и стонов. Но все же крики и плач раздавались то здесь, то там.

Особенно допекала Нахтигаля соседняя палатка, где жила семья одного погибшего в этой схватке араба. Жена и дочь днем и ночью издавали вопли и стоны. Жалобы их звенели в тишине и уединении ночи, как тихая песнь, прерываясь время-от-времени дикими вскрикивания ми и завываниями.

Через несколько дней в лагере появились спасшиеся беглецы, которые подтвердили печальные вести. А еще через две недели явились вражеские послы и предложили отдать пленных за хороший выкуп: за богатых они требовали 10 верблюдов, а за бедных довольствовались меньшим числом. К удивлению Нахтигаля, в числе пленных оказался и тот араб, о смерти которого так сильно горевали его жена и дочь.

Конечно, Нахтигалю не очень нравилась жизнь среди повстанцев пустыни, живущих в постоян-ных стычках со своими врагами. Он даже пытался убедить их жить более «мирно» и зарабатывать свой хлеб трудом.

Но на это он получал всегда один ответ:

— Да, мы с тобой согласны! Не худо бы жить мирным трудом. Но мы видим, как те, кто это делают, попадают в кабалу либо белых хищников, либо своих же богатеев. Нет, мы лучше будем бороться с этим злом, пока его не искореним. Конечно, не обходится без крови, по немало крови проливают и твои соплеменники и наши рабовладельцы. Уж лучше быть против них, чем с ними!

Ко всем неприятностям, которые перенес Нахтигаль, присоединялись еще лишения голода: запасы зерна приходили к концу, припасы стоили дорого, а одними финиками не пропитаешься. Даже кочевники не могут жить одной этой пищей.

Несчастные туземцы Борну, обобранные своими богачами, рыскали всюду, как голодные животные, в поисках пищи. Путешественник вполне изучил быт кочевников и туземцев, беседуя с ними изо дня в день. Иногда Нахтигалю удавались съездить куда-нибудь в интересное место. Однажды он посетил уединенное ущелье в горах, где лежало местечко Тарака. Посреди селения возвышался громадный утес с отвесными боками. Этот утес служил жителям единственной крепостью. При вражеском нашествии они взбирались на вершину его по длинной лестнице, связанной из пальмовых стволов.