Джеймс Кервуд - Всемирный следопыт, 1927 № 04

Все эти вопросы еще ждут разрешения, открывая широкое поле для открытий и наблюдений пытливых исследователей.

Случай на Салинасе встревожил все население Верхней Калифорнии.

— Как! — возмущались поселенцы. — Шайка бандитов осмелилась напасть на фермеров, произвела убийства, грабеж и поджог, оставшись безнаказанной? Это не может быть терпимо. Что же делают шерифы Адамс и Роуланд? Они сидят, по видимому, в своих конторах и спокойно покуривают сигары в то время, когда в стране готова погибнуть культура, насаждаемая европейцами с таким трудом!..

Правда, стражники из Лос-Анжелоса, во главе с шерифом Роуландом, исколесили район набега, но они не нашли ничего. Лишь убедились, что стада убитых колонистов были переправлены бандитами в Мексику.

Слухи, слухи и слухи, неизвестно где рождавшиеся и распространявшиеся с поразительной быстротой, еще больше усиливали тревогу.

Как бы в ответ на них, разнесся новый слух, подтверждаемый со всех сторон и поставивший на ноги шерифов — о новых набегах на поселенцев в окрестностях Сан-Жуана, Сан-Бенито и в некоторых других местах округа. Эти нападения были произведены на фермы поселенцев, еще недавно отнявших эти земли от туземных владельцев.

— Но в таком случае, — кричали поселенцы, — нам нужно садиться на корабли и убираться восвояси. Ведь каждый клочок земли, приобщенный колонизацией к культурному хозяйству, может показаться этим туземным бродягам нарушением их прав!

— Правда! — восклицал один журналист из Сан-Франциско, — пусть наши войска и шерифы покажут на острие штыка права этим зарвавшимся выродкам. Руководители бандитских выступлений должны быть обнаружены и повешены. Пусть помнят об этом шерифы!..

Однако, хотя объездчики шерифов с неослабевающей энергией рыскали по округу, открыть ядро разросшейся, повидимому, шайки не удалось. Наоборот, появлялись симптомы, указывающие, что сами шерифы находятся под неусыпным надзором «бандитов», и что каждое движение властей немедленно становится известным их штабу.

С помощником шерифа Джонсоном разыгралась пренеприятная история, которая едва не стоила этому рьяному полицейскому служаке всей карьеры и которая возмутила, — и в то же время насмешила, — поселенцев. О туземном населении нечего и говорить: последний голый мальчишка, бегающий по улицам города, распевал историю помощника шерифа, Джонсона.

Рано утром Джонсон сел в почтовую карету в Лос-Анжелосе. Все было спокойно. Лошади тащились ленивой рысцой, и пассажиры дремали под монотонные покрикивания почтальона. Всего в карете с Джонсоном было семь пассажиров.

Путешествие в почтовых каретах было наиболее спокойным и безопасным. Никогда еще не было случаев нападения на почту, и Джонсон, оглядев внимательно соседей и не найдя ни одного знакомого лица, — это все были, повидимому, иностранцы, — незаметно для самого себя заснул.

Его разбудил резкий толчок.

— Синьор, выходите! — прозвучал голос над самым ухом Джонсона. Тот в испуге открыл глаза и хотел выругаться, но… дуло пистолета было направлено в упор на него.

— Что вам надо? — пролепетал помощник шерифа.

— Только одно: чтобы вы не задерживали нас, — любезно проговорил исполин в маске. — Мы имеем мало времени, а сопротивление бесполезно!..

Джонсон беспрекословно позволил бандиту связать его руки и вышел из кареты. Воображению его рисовалась многочисленная шайка, но каково же было его изумление!.. Джонсон меньше всего был расположен смеяться, и только это не позволило ему оценить всю курьезность представившейся картины.

На траве, в ряд, один за другим, со связанными руками и ногами, сидели пассажиры злополучной почтовой кареты. Один из бандитов, — их было трое против семи пассажиров, — подошел к помощнику шерифа и, вежливо приподнимая шляпу, проговорил:

— Очень рад видеть вас, гражданин шериф! Мы не ждали этой встречи и с удовольствием свидетельствуем вам свое почтение. Не посетуйте, пожалуйста, что мы освободим вас от лишнего груза. С казенными долларами очень опасно путешествовать, синьор… К тому же, мы боимся, что Штаты не смогут дать им того применения, какое найдем для них мы.

Стиснув зубы от ярости, Джонсон молчал.

Затем грабители повернули пассажиров лицом к земле и рядышком уложили беспомощного шерифа.