Жак-Ив Кусто - Живое море. В мире безмолвия

«Мы огорчились — побыл бы еще с нами», — говорит судовой журнал Фалько.

В сорок шестое погружение — тоже около Пор-Вандра — Фалько взял с собой на глубину 995 футов Жан-Пьера Рейса. Пройдя три четверти пути вниз, они встретили рыбу неизвестного вида. Пепельно-серая, брюхо белое, чем-то напоминающая морского угря. Зубы длинные, острые, хвост маленький, круглый. Альбер повел аппарат прямо на нее сквозь стайку рыбок поменьше, словно завороженных светом прожектора. Незнакомка отступила, сохраняя дистанцию около 30 футов. Фалько остановил «блюдце». Незнакомка метнулась вперед и схватила рыбешку. Еще одну… Еще… Наконец насытилась и удалилась.

В нижней точке погружения «блюдце» вошло в заросли белых кораллов, усеянных большими красными креветками, которые прыгали и кувыркались в свете прожектора.

Хорошо запомнилось Фалько сорок седьмое погружение. Вместе с Люсьеном Лобье он пережил неприятные минуты в каньоне Лаказа-Дютье. Нужно было опуститься на глубину 1080 футов. Альберу и раньше приходилось пробивать слои с плохой видимостью и сильными течениями, но в этот день его ожидало нечто необычайное. Мрак и такое мощное течение, что НБ-2 не смогло с ним бороться и было сбито с курса. Фалько рассудил, что лучше покориться и ждать, когда поток вынесет его в более спокойное место. Он выключил двигатель, но не стал посвящать товарища в свои проблемы, и тот даже не подозревал, какая опасность им грозит. Со скоростью трех узлов течение несло «блюдце» прямо на склон каньона, видимый только эхолоту. Альбер знал, что этот склон изобилует выступами. Если НБ-2 попадет под скальный козырек, будет худо. И вот сквозь мглу показалось как раз то, чего опасался водитель: темная выбоина в скале. Он включил двигатель на полную мощность, надеясь обойти ловушку, но течение было сильнее и увлекло «блюдце» под выступ. Беда казалась неминуемой, но вдруг последовал мягкий толчок, и противотечение вынесло НБ-2 из грота.

— Выходит, погружаться в каньоны не так уж опасно, — сообщил Фалько своему спутнику и магнитофону.

(Позднее он специально проводил опыты — как использовать отдачу для навигации в каньонах.)

На глубине 750 футов не было ни мути, ни течений, НБ-2 очутилось в царстве изумительных белых кораллов, которые покрывали оба склона каньона. В воде извивались прозрачные черви, их можно было заметить лишь благодаря двум красным рогам на голове. Кишели фосфоресцирующие кальмары и разноцветный планктон. Через верхние оптические системы исследователи видели над «блюдцем» розовый ореол креветок.

В пятьдесят седьмом погружении НБ-2, также в каньоне Лаказа-Дютье, участвовал Пьер Драш, который был с нами на Красном море, когда мы впервые так остро ощутили ограниченность акваланга. Теперь уже не надо было оберегать ноги профессора от акул, и «блюдце» позволяло ему вплотную рассмотреть прикрепленную фауну. Балансировку произвели особенно тщательно; НБ-2 было невесомым и чутко отзывалось на рули. На глубине около 1000 футов Драш залюбовался висячим садом. Фалько предупредительно подвел аппарат к коралловым зарослям и стал на якорь, ухватившись механической рукой за куст. Удобно лежа на животе, он вполне разделял восторг ученого. И они увидели нечто непостижимое.

Серебристые волосохвосты длиной десять дюймов, совершенно плоские, выплывали на свет и принимались метаться вверх-вниз, точно загипнотизированные. Они напарывались на коралловые шипы и терзали сами себя в клочья, превращаясь в блестящие облачка, которые медленно тонули во мраке.

Драш сделал свои записи, и Фалько пошел еще глубже. На следующей остановке луч прожектора приманил двух морских угрей весом фунтов по сто каждый. Альбер решил подшутить и поймал угря клешней за хвост. Тотчас НБ-2 лихо закружилось вокруг своей оси. Угорь вырвал хвост из клешни и швырнул «блюдце» на каменную стену. Он так сильно его раскрутил, что аппарат не сразу перестал вращаться.

Прочтя записи участников своей группы, профессор Пети сказал:

— Придется нам заново изучать реш Лаказа-Дютье. Большинство наших представлений о нем опрокинуто.

Прямое наблюдение, выверенные фотографии, а также образцы, собранные «ныряющим блюдцем», опровергли немало данных, полученных подвесными океанографическими приборами.