Жак-Ив Кусто - Живое море. В мире безмолвия

Не только для полиприона тросы «Калипсо» служили нитью Ариадны, выводящей из подводных лабиринтов в наш сложный мир. Во время одной из стоянок в Средиземном море Октав Леандри стоял возле борта, глядя на теряющийся в толще воды трос с батометром. И увидел что-то длинное, блестящее… На поверхности воды заиграли бурые и голубые блики. Леандри подозвал Фалько — тот всегда готов изучать таинственных гостей. Альбер мигом надел ласты и скатился вниз по трапу, на ходу натягивая маску. Подплыв к тросу, он очутился лицом к лицу с одним из самых красивых обитателей глубоководья. Это был король ремень-рыб Regalecus (он же сельдяной король). Король был шестифутовой длины, толщиной с дюйм, облаченный в мантию из серебряной фольги с оранжевыми и голубыми переливами. На плоском лбу торчал оранжевый султан.

Некоторые авторы связывают с ремень-рыбой легенды о морском змее. И вот она в трех футах от маски Фалько, висит у троса, совершив непонятное восхождение из бездны к солнцу. Энергично извиваясь, рыба продолжала подниматься вверх, но поравнявшись с Альбером, вдруг столь же энергично дала задний ход и начала погружаться хвостом вниз. Пока ремень-рыба изображала лифт, Фалько вынырнул и крикнул Леандри, чтобы тот бросил ему гарпунное ружье. Он впервые видел сельдяного короля и справедливо посчитал его ценным экземпляром.

Выстрел… яркая вспышка, сельдяной король взорвался облачком серебряной пыли. Выбирая шнур, Фалько видел, как тонут в голубой толще блестящие лоскутки. Никогда еще он не встречал столь хрупкой рыбы! А снизу шла вторая ремень-рыба. Подойдя к поверхности, она тоже стала дергаться вверх-вниз. Сменив мощное ружье на ручной гарпун, Фалько осторожно подцепил вновь прибывшего короля и доставил его в сохранности на борт. На воздухе мишурный змей тотчас поблек, его изумительный блеск потускнел, ярко-оранжевые узоры сменились голубыми крапинками на сером фоне.

С тех пор не раз, и всегда в один и тот же весенний месяц, вдоль опущенных с «Калипсо» тросов с глубинными приборами всплывали ремень-рыбы. У нас уже стало привычкой во время океанографических станций дежурить на поверхности около троса и наблюдать за поведением великолепных рыб. Мы больше не убиваем их, а встречаем немым монологом…

«Ты поднялся из мрачных глубин, чтобы встретиться с нами при свете дня. Когда-нибудь мы придем к тебе в твой мир без солнца».

К началу 1954 года непредвиденные расходы на Порт-Калипсо и другие подводные работы довели меня почти до отчаяния. Все доходы от книг, статей, фильмов, лекций поглощали платежные ведомости. Мои письма в министерство просвещения с просьбой о финансовой поддержке ни к чему не приводили: только представят смету на утверждение правительству, а оно уже уходит в отставку. Я писал снова и снова, и всякий раз очередной правительственный кризис обрекал мои ходатайства на консервацию в архивах.

Сырой, дождливый марсельский вечер… Исчерпаны все возможности, видно, придется распускать нашу группу. Я был на берегу, старался найти хоть какой-нибудь выход. В это время на борт «Калипсо» поднялся строго одетый человек с черным зонтом. Он обратился к Симоне:

— Простите, мадам, как вы полагаете — возьмется капитан Кусто выполнить подводные исследования для Британской нефтяной компании?

— Войдите в каюту, прошу вас, — поспешила ответить Симона, — не стойте под дождем.

Она предложила ангелу-спасителю виски с содовой.

— Я слышала о Британской нефтяной компании, — продолжала она. — Ее глава Безил Джексон — мой родственник.

— Совершенно верно, — ответил посланец небес, — ее возглавляет Безил Джексон. Но ему ничего не известно о моем визите. Я представляю дочернюю компанию «Д’Арси иксплорейшн». Мой шеф читал книгу вашего супруга, и он полагает, что было бы неплохо, если бы капитан Кусто обследовал нашу концессию у берегов Абу-Даби.

— А где находится Абу-Даби? — спросила Симона.

— Это княжество на Оманском побережье Персидского залива, в той части, которую раньше называли Пиратским Берегом.

Симона провозгласила тост за здоровье пиратов. Гость осведомился, в каком родстве она состоит с сэром Безилом; она ответила, что у них общая ирландская бабушка.