Геннадий Дмитриев - Я был капитаном Фицроем

— Боже мой! Боже мой! Что Вы натворили! Что Вы наговорили им! Вы понимаете, что теперь Вам уже никогда не выйти отсюда!

Я понимал, я прекрасно все понимал, но я просто не мог поступить иначе, я не мог унизиться перед этими людьми, вообразившими себя хозяевами жизни, даже если ценой этого унижения была моя свобода.

Никогда не думал, что судьба меня снова сведет с Марией Петровной, прошло немало времени со дня нашей встречи в самолете, около десяти лет, я уже написал повесть на основе записок капитана Фирсова, но отложил ее, чувствовалась какая-то незавершенность, записи Андрея Николаевича обрывались неожиданно после визита адмирала. Я знал, что человека этого больше нет в живых, но закончить повесть последней записью в его дневнике я не мог, нужна была еще какая-то информация, которой у меня не было. Я обращался в лечебное учреждение, надеясь уточнить судьбу моего героя, но поскольку я не являюсь ему родственником, то никаких сведений получить мне не удалось. Пытался расспросить сотрудников о Марии Петровне, но фамилии ее я не знал, персонал клиники сменился, и никто не мог вспомнить, кто такая Мария Петровна.

И вот однажды увидел я объявление на щите возле городского сада на углу улиц Преображенской и Пастера, где обычно размещают театральные афиши: «Сегодня, в 18.30, в актовом зале медицинского университета состоится лекция М. Спиридоновой „Реинкарнация. Наблюдения, исследования, факты“. Приглашаются все желающие. Вход свободный». С этой темой была связана моя неоконченная повесть, и я решил пойти на лекцию. Каково же было мое удивления, когда увидел, что лектором является та самая Мария Петровна, которую я безуспешно пытался разыскать. Теперь она преподавала в медицинском университете психиатрию.

Мария Петровна спокойно и неторопливо заняла место лектора за кафедрой, поправила микрофон, раскрыла папку с заметками и, подняв глаза, обвела взглядом слушателей. Из зала на нее смотрели с интересом и недоверием, тема лекции, казалось, балансировала на грани мистики, шарлатанства, восточных религий и наукообразия. Но с первых же слов она шаг за шагом открывала перед нами удивительный мир, в речи ее не было ни наукообразной терминологии, призванной произвести впечатление научности, ни упоминаний о «карме», «йоге» и прочих модных словечек, говорила она просто, ясно, и некоторые чувства наши, непонятные и необъясненные, в словах ее обретали новый смысл.

Если на привычные, знакомые нам еще со школы теории, взглянуть под другим углом, то может открыться нечто новое, то, о чем раньше мы даже и не задумывались. Теория эволюции Дарвина знакома всем, но если допустить, что эволюция — это не цепь случайностей, а процесс управляемый, и то, что плоть и душа — единое целое, то в процессе эволюции должна участвовать и душа, ведь у простейших форм жизни и у высших ее проявлений и души различаются. Тогда явление реинкарнации можно понимать, как процесс эволюции души, при этом новый вид живых существ возникает тогда, когда душа в этом виде исчерпала возможности совершенствования.

В странах Востока религия признает реинкарнацию, на Западе она подобные явления отвергает, но ученые пришили к выводу — случаи, когда люди вспоминали эпизоды своей прошлой жизни, не так уж редки, причем как на Востоке, так и на Западе. Наше сознание возникает при рождении и формируется в течение всей жизни, но существует еще и подсознание, оно приходит к нам из глубин веков, оно помнит всё, все предыдущие жизни, все наши прежние радости и печали, но они недоступны сознанию, и потому нам кажется, что мы не помним о них. Но иногда какие-то далекие видения из прошлой жизни всплывают из глубин подсознания, произведя на нас странное и необъяснимое впечатление, мы останавливаемся, застыв на минуту, пытаясь разгадать некую тайну, пришедшую к нам неведомо откуда, но проходит минута, вторая, затем пролетает день, и видения эти тускнеют, тают и забываются.

Дети в большинстве своем помнят картинки из некой иной жизни, некоторых преследуют необъяснимые страхи, никак не связанные с их небольшим жизненным опытом, иные рассказывают родителям о якобы пережитых ими событиях, которые родители считают вымыслом, детской фантазией. А под воздействием гипноза любой человек может вспомнить о своих прошлых жизнях. Интересно и то, что люди, вспоминавшие о своей прошлой жизни, чаще всего рассказывали, что их предыдущая жизнь проходила в тех же местах, в которых они живут теперь. В этом смысле, воспоминания Андрея Николаевича были не совсем обычны, и, несомненно, представляли особый интерес, но о капитане Фирсове в лекции Марии Петровны не было сказано ни слова.