Михаил Водопьянов: Повесть о ледовом комиссаре

А научная работа? Ей, может быть, уделяется меньше времени, чем бы хотелось, но она не забыта. Профессор Шмидт начинает читать лекции по математике в Московском лесотехническом институте.

Высокого, худого, слегка сутуловатого Шмидта в неизменном синем костюме можно было видеть в самых разнообразных учреждениях Москвы. Со своей пышной, чуть рыжеватой бородой, с большими серо-голубыми глазами под нависшими изломами густых бровей он походил скорей на философа, чем на специалиста по точным наукам. Под солидной профессорской внешностью Шмидта скрывался бурный, боевой темперамент. Он не был ученым старой формации, а ученым новой, советской эпохи, соединившим глубину мысли с жизнерадостностью и активностью. На всех, кто с ним сталкивался, он производил впечатление легкости, подвижности, собранности. Он умел решать сложные задачи очень твердо и очень точно, но отнюдь не сурово, без ворчливого раздражения и излишней суеты, которые, к сожалению, сопровождают хорошие дела многих хороших людей.

…Продовольствие… просвещение… В Наркомпросе Шмидт занимается вопросами подготовки научных кадров и реформы средней школы…

Ему дают все новые и новые поручения. В расстройстве денежное хозяйство страны. И в апреле 1921 года председатель СНК В. И. Ленин подписывает назначение О. Ю. Шмидта членом коллегии Народного Комиссариата Финансов. Финансовая работа трудна и специфична. Но молодой большевик-ученый с присущей ему энергией и напористостью берется за новое для него дело. Он пишет даже небольшую научную работу «Математические законы денежной эмиссии».

Как сочетать выпуск новых и новых триллионов денежных знаков с катастрофическим падением их покупательной способности, с уменьшением реальных товарных ценностей в стране, истощенной разрухой — следствием двух войн, одна из которых, гражданская, еще продолжается?

Шмидт-математик приходит на помощь Шмидту-финансисту.

Рассказывают, что когда В. И. Ленину докладывали о необходимости новой эмиссии, он, улыбнувшись, с легкой иронией спросил:

— Как выпуск новых дензнаков, новая эмиссия укладывается в формулу Шмидта?

Математика, особенно такая отвлеченная ее область, как высшая алгебра — теория чисел, представляется непосвященным в науку очень далекой от жизненной практики. Но это только кажется. Абстрактные математические вычисления служат и таким сугубо практическим задачам, как решение финансовых проблем.

Отто Юльевич Шмидт, любивший повторять слова Менделеева о том, что нет чистой и прикладной науки, а есть наука и ее приложения, всегда стремился связать математику с жизнью. Он искал и находил методы практического применения «отвлеченной» математики сначала в финансах, затем в геофизике и навигации (он разработал способ определения местоположения корабля по пеленгу светила) и, наконец, в космогонии.

Открытая русским ученым П. Б. Иноходцевым еще в 1783 году Курская магнитная аномалия — самая большая на земном шаре — привлекла особое внимание В. И. Ленина. По его указанию была создана специальная комиссия по ее изучению. Молодая республика остро нуждалась в металле, и было чрезвычайно важно иметь железную руду в центре страны. Шмидт принимал участие в работах ОККМА — «Особой комиссии по изучению Курской магнитной аномалии». И чисто математическим путем дает точное определение залегания железных руд. Крупнейший геолог А. Д. Архангельский уговаривал его целиком переключиться на работу по разведке недр. Эта работа увлекала Шмидта не только потому, что он стремился быть полезным всюду, где применимы его знания, но и потому, что еще со студенческой поры интересовался вопросами теоретической геофизики, которым и посвятил последние 15 лет своей жизни.

По прямому поручению Ленина еще в 1921 году Шмидт по совместительству начал работать в Государственном издательстве. Владимир Ильич придавал очень большое значение этому делу, не раз вызывал Шмидта и давал ему указания.

В Москве создавалось самое большое в мире книжное издательство. Для работы в нем было привлечено много старых специалистов издательского дела.

В 1923 году, в разгар нэпа, перед издательством встали особые задачи. Читатель требовал занимательных книг. Частный книжный рынок снабжал его литературой, рассчитанной на его худшие стремления.

«Мерами цензуры пошлости не победить, — писал в то время Шмидт. — Государству нужно было противопоставить бульварным романам литературу не менее занимательную, но художественную, не менее захватывающую, но будящую лучшие стремления, дающую выход здоровой активности и неподдельно освещающую социальную действительность».