Алексей Трешников - У полюсов Земли

«Поверните на 90 градусов вправо, через пять километров выйдете на вашу старую дорогу. Впереди по курсу, которым вы сейчас следуете, опасные трещины».

— Все ясно. Спасибо, — ответили мы уже по радио.

Вскоре показался рейд Мирного — острова, освещенные розовыми лучами вечерней зари, «Кооперация» и «Обь», стоящие вблизи узкой полоски припая, тракторы с санями, группы людей… Значит, разгрузка идет полным ходом.

Скатившись с последнего крутого склона, мы прибыли в Мирный. Поход закончен. Видели мы кусочек внутренней Антарктиды. А самое главное — привезли опыт, который нам необходим при подготовке к будущим, более дальним и сложным походам.

Второй поезд вышел из Мирного 14 февраля 1957 года для создания станции Комсомольская. В первоначальных планах такая станция не предусматривалась. Однако, когда стали очевидными большие трудности на предстоящем 1500-километровом пути к Южному геомагнитному полюсу, было решено примерно в 850 километрах от Мирного соорудить промежуточную базу для приема самолетов и концентрации на ней горючего. Кроме того, вылеты самолетов требовали надежной радиосвязи и информации о погоде.

В составе поезда шли три тягача с шестью санями на прицепе. На санях были домик-радиостанция, домик-электростанция, оборудование для комплекса метеорологических наблюдений и стройматериалы, домик для жилья и кухня, двое саней с горючим в бочках.

Через неделю после выхода из Мирного, 21 февраля, поезд пришел на Пионерскую. Быстро, но с плачевным результатом: по высоким жестким застругам сани било, и под тремя домиками сломались передние поперечные брусья. Выручили летчики и строители. Используя хорошую погоду, самолеты делали по два-три рейса в день, доставляя на Пионерскую горючее. Привезли они из Мирного также группу строителей, материалы и электросварочный агрегат. На жестоком морозном ветру удалось поставить новые брусья с металлической окантовкой.

Через 330 километров к югу от Пионерской снег стал рыхлым, полозья саней скользили очень плохо. Температура воздуха упала до 60° мороза. Тягачи часто буксовали, зарываясь в снег, и не могли тянуть одновременно по двое саней. Каждая машина шла с одними санями, а затем возвращалась обратно за вторыми.

Намеченного пункта наши товарищи достигли 7 марта, но израсходовали почти все горючее и бросили двое саней с продовольствием и запасной одеждой, не доходя 125 километров. Теперь вся надежда была на авиацию.

Самолеты под командованием П. П. Москаленко, Я. Я. Дмитриева, Б. А. Минькова и В. В. Малькова стали готовиться к полету. С Москаленко вылетел и я, чтобы на месте решить, что же делать дальше с этой станцией.

Наш самолет садится, поднимая тучу снега. С ходу Москаленко пытается прорулить по кругу, чтобы встать на свой же след, но самолет останавливается. Лыжи не скользят. Снова и снова ревут моторы, пилоты раскачивают рули, поднимая и опуская хвост, стараясь сдвинуть с места прилипшие лыжи. С такими же результатами закончилась посадка других летчиков, и только Дмитриеву удалось прорулить полный круг и встать на свой старый след.

Здороваемся с участниками наземного похода. Вот В. С. Пелевин с изможденным, почти черным от загара лицом. Водители М. С. Кулешов, Н. М. Ковалевский, меланхоличный Н. А. Савельев, кажется, ставший еще меньше А. С. Бородачев, застенчивый А. Д. Буйницкий и будто всегда чем-то недовольный Н. А. Ульянов. У многих на лицах коричневые пятна-болячки — следы «поцелуев» мороза.

Выгружаем из самолетов бочки с горючим. Очень сильно чувствуются высота и мороз. От малейшего физического напря-женпя захватывает дух. Ломит в висках и бешено колотится сердце.

— Давление здесь 468 миллиметров, мороз 50 градусов, а ночью падает до 60-ти, — сообщает Пелевин.

Штурман поезда Д. М. Смирнов определил координаты: 74 о08' южной широты и 97°17′ восточной долготы. Это от Мирного по прямой 864 километра.

В балке кузова «десятки» работал радист И. В. Озеров. Я ему продиктовал радиограмму в Мирный, сообщая, что все самолеты благополучно сели, разгрузились, сейчас будут взлетать.

Но попытки подняться ничем не кончились. Самолет при предельном напряжении моторов не трогался с места. Только машине Дмитриева, вставшей на свой старый след, удалось взлететь. Стало темнеть. Механики падали с ног от усталости. Решили ночевать здесь. Может быть, утром пригреет солнце и лыжи начнут скользить по снегу.

На другой день было по-прежнему тихо, но морозно. Взошло ослепительное солнце. Снова и снова ревут моторы, поднимая струями винтов огромные снежные вихри. У самолета Малькова вышел из строя масляный радиатор одного из моторов.