Павел Пашков - Ярость Севера. Книга вторая. Вражьи берега

– Ты просто находись в доме конунга! А если вернется этот старый хлыщ, ты просто заяви ему нагло в лицо, что теперь ты новый вождь этого города. Понял? – объясняет старый одноглазый земледелец молодому воину.

– Батенька! – возмутился парень. – А если он убьет меня?

– Не убьет! Не переживай, нас вон сколько. Справимся!

– Старые вы все! А сильные викинги с Нияллем в Англии. Ох, страшновато мне, – препирается воин.

– Дык, если ты всего будешь бояться, то и Вальхаллы никогда не увидишь! А исполнишь волю народа, то того и гляди, разрешит тебе Один хоть глазком на нее посмотреть! Согласен? – одноглазый ехидно ухмыльнулся и положил руку на плечо парня. – А еще вождем побудешь! Мы все тебе подчиняться будем!

– Думаешь дозволят мне Боги на Вальхаллу посмотреть? – тихо произнес воин на ухо старику и доверчиво заглянул ему прямо в глаза.

– Дозволят, дозволят! – мягко ответил старик и подтолкнул парнишку в сторону дома конунга. – Ступай! И правь нашим городом!

Молодой воин сначала робко, но пройдя уже несколько шагов, уверенно пошел в дом конунга. Это крайне странная ситуация, когда земледельцы вместо того, чтобы заниматься своим хозяйством в отсутствии конунга, пытаются установить новую власть. Тем более таким способом. Но как не странно, все люди это одобрили и, проводив нового вождя одобрительным взглядом, с чувством выполненного долга пошли по своим домам. Ни один из них не проникся мыслью о том, что тот, кого они поставили управлять городом не имеет для этого ни капли опыта. Инстинкт людей требовал себе пастуха, но вместо него они поставили у власти такого же трусливого барана.

Торгисл очнулся в грязном сарае. Судя по отвратительному запаху, здесь совсем недавно находилась протухшая скотина. Напротив него в большой деревянной клетке спит Астрид, ее туда бросили и накрепко закрыли стальные засовы. Несчастная девушка зажалась в угол и уснула в крайне идиотской позе. Торгисл тяжело поднял взгляд и улыбнулся.

– Какая милашка! Так, и где же мы? – он огляделся по сторонам.

Ноги и руки связаны. На тело наемники одели кожаный жилет, а за спиной связали его с деревянной опорой, что держит крышу. В таком положении крайне сложно двигаться, при этом выбраться практически невозможно.

– Ничего себе меня тут зацепили! Моя голова? – все так же вслух продолжил викинг. – Что с моей головой? Болит! Боги! Шутите, ублюдки? Ха-ха!

От сильной вони голову дурманит хлеще, чем от удара обухом топора. Вмятина на голове добротная, наверное, ее можно было бы разглядеть, если бы не огромный заплывший синяк, который образовался на месте удара. Вообще, если посмотреть на Торгисла со стороны, можно решить, что это не человек, а чудище из страшных легенд. Его избитый кровавый вид, этот красно-синий шар на поллица и огромный рост. Борода спутана и похожа на грязные высушенные водоросли, которые достали из болота и зачем-то положили под солнце. Дверь в сарай со скрипом открылась и к Торгислу подошел один из наемников.

– Ну как дела, здоровяк? – он улыбнулся и протянул к губам Торгисла деревянную флягу с водой.

Торгисл стал жадно пить ледяную воду. Когда наемник убрал от него флягу, викинг сплюнул на землю и стар ругаться.

– Вот люди пошли! Да в наше время врагов сразу убивали. А ты мне водичку таскаешь! Может мне тебя в жены взять? – он сделал страшный вид, но получилось как-то глупо и смешно.

– Мы воспитаны иначе! Торгисл, брат Ниялля. – Наемник подмигнул викингу и продолжил. – Сегодня в Герд приехал посыльный от Солнцеслава. Они уже на берегу, разгружают добытые сокровища.

– Ниялль вернулся? – Торгисл явно обрадовался, неясно почему.

– Нет. Дело в том, что Ниялль со своим войском остался в Англии. И он не сможет вернуться обратно!

– Это еще почему? – удивленно воскликнул викинг.

– Солнцеслав велел сжечь все их корабли! Ладно, дружище, мне пора! Не скучай тут! – с этими словами наемник вышел из сарая и громко хлопнул дверью.

Торгисл, ошарашенный не смог промолвить ни единого слова. Его лицо исказилось в кислой мине, и викинг просто обмяк, низко наклонив голову. Что бы не случилось между братьями – они всегда останутся одной кровью. Торгисл тяжело выдохнул воздух, крепко сжал свои кулаки и впервые за всю сознательную жизнь, пустил слезу. Сначала одна, за ней вторая и после уже целым градом тяжелые соленые слезы стали падать на старые доски пола. Викинг попытался сжать глаза, остановить эти предательские слезы, но они с новой силой все больше и больше погружали его в горесть и обиду. Торгислу захотелось рыдать так громко, как это было возможно, но он, стиснув зубы молча глотал накопленные за долгие годы печали. В одно мгновение он понял, что всегда был одинок и так одиноким волком и умрет. Не будет детей, что продолжат его род и поведут за собой воинов во славные битвы. Не будет жены, что приготовит ему в старости кашу. И не будет брата, который прикроет спину не за монету звонкую, а за то, что он защищает свою кровь. Защищает своего.