Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Когда закончилась пятилетняя засуха, часть племени продолжила работать на шахтах или в скотоводческих хозяйствах, но многие, помня о жестокости белого человека, вернулись в свою пустыню.

Затем правительство основало для них поселения, сначала в Хаастс-Блафе на юге их территории, а затем, в 1946 году, в Юендуму, в 270 километрах к северо-востоку от Алис-Спрингс. Несмотря на то что обе станции работали уже много лет, проживавшие там вальбири меньше всего изменились по сравнению с другими народами, когда-то населявшими пустыню. Мы ехали в Юендуму.

Центром жизни поселения была высокая клацающая ветряная мельница, которая выкачивала воду с глубины 30 метров под землей и выливала ее в большой резервуар. Мельница крепче любых кандалов привязывала кочевников-аборигенов к станции. В кустах неподалеку они построили простые шалаши из коры, веток и гофрированного железа. Их было около четырехсот. Они казались крепкими и гордыми людьми. У многих мужчин, особенно пожилых, на телах были пугающие шрамы. Те, что покрывают их бедра, они нанесли себе сами. Это были траурные шрамы. Человек, понесший тяжелую утрату, вырезает их на коже ножом, чтобы показать глубину и силу своей скорби. Но другие, на плечах и спине, были получены в бою. Один из принятых у вальбири способов ведения боя прост и требует ужасающей стойкости. Два врага садятся со скрещенными ногами друг напротив друга. Один наклоняется вперед и поражает ножом своего оппонента. Тот не сопротивляется удару. Потом наступает его очередь. Снова и снова они наносят друг другу удары ножом, пока один не признает свое поражение, или, как чаще бывает, не потеряет сознание из-за потери крови.

Физически этот народ крепче, чем виденные нами аборигены Арнем-Ленда. У них грудь колесом и сильные мускулистые ноги. Сложно выглядеть благородно, стоя в лохмотьях возле грузовика за дневной порцией бесплатной муки и сахара. Но эти люди не были покорными и раболепными. Когда мы говорили с кем-нибудь, он смотрел нам прямо в глаза. У него были свои нормы, а у нас — свои. Мы жили в разных мирах, и здесь, где они соприкасались друг с другом, он оказался в невыгодном положении. Но мы знали — и он знал, что, лишившись материальных благ, данных нам обществом, и оставшись в одиночестве в пустыне, он окажется сильнее.

Сразу завести друзей было непросто. Нужно было время, чтобы присмотреться друг к другу. Мы не должны были выглядеть наделенными властью, извлекая выгоду из цвета своей кожи, а также не хотели добиваться дешевой популярности, без разбора раздавая подарки. Вальбири взяли бы их, но без сомнения посчитали бы нас глупыми и расточительными. Первым человеком, с которым мы познакомились, был Чарли Джагамара, один из старейшин. Его постоянно можно было найти где-то в лагере, поскольку он был слишком стар, чтобы учиться уходу за скотом, чем занималась большая часть мужчин помоложе. Но не был он и настолько дряхлым, чтобы, как некоторые патриархи племени, весь день только сидеть в тени своего шалаша и ждать дневной раздачи еды. Он обычно носил любопытную шляпу, похожую на парик, сделанную из жесткой травы, туго связанную веревками из сплетенных человеческих волос. Оба его бедра были глубоко испещрены траурными шрамами, а на груди были длинные рубцы от порезов при инициации. Он редко носил что-то кроме набедренной повязки. Неудивительно, что у людей, живущих в безводной пустыне, нет традиции или вкуса к мытью, и было бы глупо отрицать, что, когда Чарли забирался вместе с нами в грузовик, он приносил с собой сильный тошнотворный запах.

Мы объяснили, что хотим услышать, как ему и его народу удавалось жить в пустыне во «время до этого, по обычаю вальбири», и Чарли согласился показать нам.

К сожалению, мне было очень трудно понимать большую часть его слов, поскольку его пиджин был не так хорош, как у мужчин помоложе, и в результате нам часто приходилось следовать за ним, в точности не зная, что он хочет нам показать.

Направляясь в буш, он обычно брал с собой два-три бумеранга и вумеру. Функция вумеры здесь не отличалась от тех, которые мы видели в Манингриде. С колышком на одном конце, она вставлялась в выемку на тупом конце копья и становилась искусственным продолжением руки человека, позволяя ему совершать более мощные броски копья. Но по форме эта вумера была совсем другой. В Манингриде вумеры представляли собой бруски с прорезью для копья, а здешние имели вид вытянутых элегантных сосудов полуметровой длины, пригодных также для ношения мелких вещей.