Иван Крузенштерн - На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота

По одарении их снова разными мелочами пошли мы далее через селение к другому концу оного. Для некоторого успокоения прочих жителей согласил я начальника идти с нами. Итак, взявшись с ним рука за руку, продолжали мы ход свой. Хотя и казалось, что сие означало между нами великое дружество, однако он приступил к тому с таким нехотением, что на каждых 50 шагах останавливался и изъявлял убедительнейшими телодвижениями просьбу, чтоб мы назад возвратились: новым подарком только, состоящим в сукне, мог я поддержать его при некотором хорошем к нам расположении и тем уверить его более, что мы действительно не мыслим ничего неприязненного. Может быть, опасался он при сем, что мы прострем теперь любопытство свое далее.

Перешед около 300 саженей по дороге, едва приметною за высокою травою, пришли к концу деревни. Здесь не представилось нам ничего примечательного, кроме одних домов в некотором один от другого отдалении, которые казались нам лучше построенными, потому что были с трубами. Мы к ним приблизились и нашли первый пустым, почему и не запретили нам войти в него. Он, казалось, оставлен недавно, потому что в нем находились еще старые домашние вещи, например: в двух углах сеней были складенные из камней очаги, над коими висели большие железные крючки, вероятно, для того, чтобы котлы вешать.

Далее идти мы опасались и возвратились назад к дому начальника, где собралось много народу, принесшего для продажи некоторые безделицы, бывшие для нас, впрочем, редкостью. И сам начальник согласился наконец променять нам свое пышное, шелковое платье на кусок сукна пять аршин, но, чтобы не казаться в глазах наших менее нарядным и заставить нас думать высоко о своем достоинстве, а может быть, и богатстве, то пошел он по заключении торга во внутренность своего дома и через четверть часа явился опять в красном шелковом платье, с натканными золотыми цветами. Вероятно, что он решился бы променять и это, если бы нашелся только охотник. Корысть казалась быть особенною его страстью: он обнаружил ее явно перед нами на самом деле, ибо, получив от нас многие подарки, долженствовавшие быть для него немаловажными, не хотел дать нам ни одной сушеной рыбы, казавшейся нам хорошо приготовленною и которую мы желали отведать, до тех пор, пока мы у него ее не купили, да и тогда не выпускал ее из рук своих прежде, пока не получил вещей по условию.

Изображение жителей Сахалина. Из “Атласа к путешествию вокруг света капитана Крузенштерна”

В.-Т. Тилезиуса фон Тиленау

Сукно и табак ценили они всего дороже, а особливо последний, за который соглашались отдавать все, что имели. Они не хотели даже брать вещей самых полезных, если могли только получить табаку несколько листов, но мы, к сожалению, оным не запаслись. Гребцы наши, имевшие табак для своего употребления, сделали выгодную мену. Так, например, один из нашего сообщества выменял на шелковый платок соломенную шляпу, которая по-настоящему ничего не стоила, а была только взята как вещь для редкости: но сахалинец отдал сей шелковый платок, стоивший два рубля, за несколько листов табаку гребцу нашему.

Ветер становился свежим и принудил нас возвратиться на корабль в половине 11 часа. Но мы о том не много сожалели, потому что любопытство наше несколько удовлетворилось, а совершенное незнание языка не обещало нам от ближайшего с сими жителями знакомства ничего выгоднейшего, а особенно потому, что вход в дома возбранен был вовсе.

Итак, в северной части Сахалина не обитают коренные оного жители. Их добросердечие и кротость, вероятно, были причиною, что они вытеснены оттуда своими соседями, которые, бесспорно, суть татары, перешедшие с берегов Амура на землю, принадлежавшую собственно айнам, посредством перешейка, который, может быть, недавно соединяет Сахалин с Татариею. Подобной участи подверглись и коренные обитатели южной части Сахалина, где поселились японцы, почитающие ту страну своею собственностью, а жителей оной – своими подданными. Поселившиеся японцы у Анивского залива состоят по повелению японского правительства под непосредственным управлением японцев же; но пекинский двор, конечно, не знает о поселении подданных своих на Сахалине. Сим-то образом истребляется неприметно народ, который населял, может быть, за два столетия еще Сахалин, Иессо и большую часть островов Курильских, будучи вытесняем воинственнейшими и сильнейшими своими соседями. Теперь нет уже более сего народа в северной части Сахалина. Между живущими у залива Надежды приметил я только одного, походившего на айна.