Иван Крузенштерн - На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота

По поднятии гребного судна приказал я держать курс к берегу Татарии; при захождении солнца приблизились мы к нему на расстоянии 6 миль, где глубина была 9 и 10 саженей. Несколько севернее мыса Ромберга видели два малых острова, от коих простирается низменный берег к NW в одинаковом направлении с высоким берегом Татарии. Виденные в некоторых местах на сем последнем берегу понижения заставляли сомневаться: состоит ли оный низменный берег из цепи малых островов или из одного великого острова, которые в обоих случаях должны отделяться от матерого берега проливом, поелику отличаются разностью цвета от сего столько же, сколько и от лежащего за двумя малыми островами вблизи мыса Ромберга: следовательно, должны находиться и в одинаковом отдалении. В 8 часов легли в дрейф на глубине 9½ саженей.

Мыс Головачева находился тогда от нас на SW 55°, мыс Ромберга – на SW 5°, а севернейшая оконечность берега Татарии – на NW 83°. Сию последнюю, лежащую в широте 53° 38´ 00´´, долготе 218° 34´ 30´´, назвал я мысом Хабарова, для сохранения в памяти имени предприимчивого и искусного россиянина, который в 1649 году отважился на опасное предприятие с малыми пособиями на собственном иждивении, дабы совершить открытие недавно узнанной тогда реки Амура и доставить сие важное приобретение своему отечеству.

Ночью сделался ветер от SO. Мы, поставив все паруса на рассвете дня, старались плыть вдоль берега Татарии, чтобы выйти сим курсом из канала, но течение действовало от S столь сильно, что, невзирая на весьма свежий ветер, под всеми парусами не могли мы никак привести корабль на курс NW, а тем менее еще WSW, который желал я взять, дабы осмотреть часть Татарского берега. Два часа тщетно покушались успеть в том, хотя ход и был 7 узлов. Наконец в 6 часов, не возмогши преодолеть силы течения и идти к западу, приказал я держать курс NOtO к северо-западной оконечности Сахалина, где в заливе, мимо коего мы проходили и видели у оного немалое селение, желал я остановиться на якорь, чтобы познакомиться с татарами, овладевшими северною частью Сахалина. В 6 часов вечера пришли в залив и бросили якорь на глубине 9 саженей, грунт каменистый, в расстоянии на 1 милю от ближайшего берега.

День склонялся к вечеру, почему и было уже поздно ехать на берег. Итак, я послал только гребное судно для ловления рыбы. Оно возвратилось через два часа и привезло такое количество, что всем служителям на корабле довольно было по крайней мере на три дня. Рыба принадлежала вся почти к породе лососей и была во всем подобна ловимой во множестве у берегов камчатских, которую называют тамошние жители чевичею. Ночью сделался ветер свежий от SSO с сильным дождем. Худой грунт в заливе, который приказал я везде изведывать, надеясь, авось либо найдется хотя малое местечко с надежнейшим грунтом, был причиною, что корабль дрейфовало несколько саженей. Около полуночи сделался ветер слабее.

Поутру следующего дня послал я рано два гребных судна для ловления рыбы и собирания валежника, лежавшего в разных местах по берегу, потому что мы уже начинали терпеть в дровах недостаток. В 8 часов поехал я сам почти со всеми своими офицерами и другими лицами на берег. Уже давно желали мы проходиться по земле, для чего и пристали не у самой деревни, но в расстоянии от оной на одну милю против корабля нашего, где, казалось, впадал в залив малый источник. Чаяние наше найти здесь хорошее для прохода к деревне место оказалось напрасным, ибо берег покрыт непроходимым лесом, кустарниками и высокою осокою: итак, мы принуждены были идти вдоль берега по глубокому песку.