Жюль Верн - Таинственный остров (перевод Н. Немчиновой и А. Худадовой )

Лес тянулся к северу по самому берегу, почти на протяжении двух миль; а дальше он редел, и за деревьями вдоль побережья, идущего почти по прямой линии, виднелась живописная гряда холмов. Вся южная часть берега между Водопадной речкой и Змеиным мысом сплошь была покрыта лесом, морские волны доходили до великолепных деревьев с прямыми или склонившимися к воде стволами. Именно здесь, то есть на полуострове Извилистом, и надо было продолжать поиски, ибо в этой части побережья, а не в другой, бесплодной и дикой, очевидно, нашли убежище люди, потерпевшие кораблекрушение, кем бы они ни были.

Стояла отличная, ясная погода, и с высокого скалистого берега, на котором Наб с Пенкрофом готовили обед открывался широкий вид. На горизонте не белело ни паруса. На всём побережье, насколько мог охватить глаз, не виднелось ни лодки, ни обломков кораблекрушения. Но Сайрес Смит всё же решил исследовать побережье, вплоть до оконечности полуострова Извилистого.

С обедом быстро покончили; в половине двенадцатого Сайрес Смит дал сигнал собираться в дорогу; перед ними лежал не каменистый берег, не прибрежная песчаная полоса, а им приходилось пробираться через чащу, у самой воды.

Расстояние, отделяющее устье Водопадной речки от Змеиного мыса, равнялось милям двенадцати. Его можно было бы пройти за четыре часа по хорошей дороге, но наши путники шли вдвое дольше, так как приходилось огибать деревья, прорубать густой кустарник и разрывать лианы, в которых путались ноги.

Всё это значительно удлиняло путь.

Друзья так и не обнаружили следов кораблекрушения. Быть может, как справедливо заметил Гедеон Спилет, волны всё унесли в море; если даже не удастся найти ни одного обломка, нельзя утверждать, будто море не выбросило разбитый корабль на западный берег острова Линкольна.

Журналист рассуждал правильно, кроме того, случай с дробинкой неопровержимо доказывал, что месяца три тому назад на острове кто-то выстрелил из ружья.

Было уже пять часов вечера, а путникам оставалось ещё пройти две мили до крайней точки полуострова Извилистого. Было ясно, что, дойдя до Змеиного мыса, они не успеют до захода солнца вернуться к тому месту, где утром устроили привал, — близ истоков реки Благодарения. Поэтому предстояло провести ночь на мысе. Съестных припасов у них было достаточно, и это оказалось очень кстати, ибо в лесу, на побережье, зверей не попадалось. Птиц же было множество: жакамары, куруку, трагопаны, тетерева, маленькие и большие попугаи, какаду, фазаны, голуби и сотни других пернатых. Не было дерева без гнезда, не было гнезда, из которого не доносилось бы хлопанье крыльев!

К семи часам вечера изнурённые, усталые путники подошли к Змеиному мысу, причудливым завитком выдававшемуся в море. Здесь кончался лес, и берег на юге острова превратился в самый обычный морской берег — появились скалы, рифы и песчаные отмели. Может быть, где-нибудь здесь и был выброшен корабль, потерпевший крушение, но уже стемнело, исследование пришлось отложить на завтра.

Пенкроф и Герберт принялись искать место, удобное для ночлега. Лес обрывался, а за ним юноша с удивлением заметил густую бамбуковую рощу.

— Ценное открытие! — воскликнул он.

— Почему же ценное? — спросил Пенкроф.

— А вот почему, — ответил Герберт, — видишь ли, Пенкроф, стволы бамбука, изрезанные на тонкие гибкие полоски, служат для плетения корзин; если его стебли вымочить и превратить в тесто, можно приготовить китайскую бумагу; из бамбуковых стволов, в зависимости от их толщины, выделывают трости, чубуки, водопроводные трубы; большие бамбуки — прекрасный, лёгкий и прочный строительный материал, его не подтачивает червь. Распилив ствол между двумя узлами, сохранив в качестве дна поперечную перегородку, мастерят прочные и удобные сосуды, они очень распространены в Китае. Но зачем я всё это рассказываю, ведь тебе неинтересно. Но вот ещё что…

— А что?..

— Знай же, если ещё не знаешь, что в Индии бамбук едят вместо спаржи.

— Спаржа в тридцать футов высотой! — воскликнул Пенкроф. — И вкусная?

— Превкусная! — ответил Герберт. — Только в пищу идут, конечно, не тридцатифутовые стволы бамбука, а молодые побеги.

— Отлично, сынок, отлично!

— Молодые побеги, замаринованные в уксусе, — отменная приправа.

— Ещё того лучше, Герберт!

— И, наконец, в стволах бамбука содержится сахаристый сок, а из него приготовляют приятный напиток.

— И это всё? — спросил моряк.

— Всё.