Жюль Верн - Таинственный остров (перевод Н. Немчиновой и А. Худадовой )

Ещё неделю держались холода; колонисты сидели дома и выходили лишь посмотреть, всё ли благополучно в птичнике. В их жилище вкусно пахло — благоухали кушанья, искусно приготовленные Набом и журналистом; однако не всю дичь, подстреленную на болоте, заготовили в впрок, удалось сохранить птицу и в свежем виде, на морозе; колонисты лакомились жарким из диких уток и другой дичи и похваливали, заявляя, что нет на свете ничего вкуснее водяной птицы.

Всю эту неделю Пенкроф с помощью Герберта, ловко управлявшегося с иглой, сшивал паруса и работал с таким рвением, что скоро всё было готово. На снасти должны были пойти тросы, из которых была сплетена сетка, найденная вместе с оболочкой воздушного шара. Канаты и тросы отличались превосходным качеством, и моряк ими воспользовался. Паруса были обшиты прочными лик-тросами; тросов хватило для изготовления фалов, вант, шкотов и прочего такелажа. По совету Пенкрофа, Сайрес Смит выточил на токарном станке необходимые блоки. Таким образом, вся оснастка была изготовлена раньше, чем построили бот. Пенкроф даже смастерил флаг, расцветив белый фон красной и синей краской, добытой из красящих растений, которых на острове было очень много. К тридцати семи звёздам, изображающим тридцати семь штатов на флагах американских судов, моряк прибавил тридцать восьмую — звезду «штата Линкольна», ведь он считал, что остров уже присоединён к Американской республике.

— Чувствую это сердцем, хоть факт ещё не свершился, — говаривал он.

А пока флаг не взвился на судне, колонисты под троекратное «ура» подняли его над главным входом в Гранитный дворец.

Тем временем зима подходила к концу, и колонисты надеялись, что и вторая зима пройдёт без особых событий; как вдруг в ночь на 11 августа плато Кругозора чуть не подверглось опустошению.

Поселенцы, устав от дневных трудов, спали крепким сном, но около четырёх часов утра их разбудил лай Топа.

На этот раз собака не бегала с лаем вокруг колодца, а бросалась на дверь, словно хотела её выломать. Юп пронзительно вопил.

— Потише, Топ! — крикнул Наб, проснувшийся раньше всех.

Но собака залаяла ещё яростнее.

— Что случилось? — спросил Сайрес Смит.

Все наспех оделись и, распахнув окна, посмотрели вниз.

Перед их глазами расстилался снежный покров, чуть белевший в ночной тьме. Колонисты ничего не приметили, но в темноте раздавался странный лай. Было ясно, что на берег вторглись какие-то звери, но их невозможно было разглядеть.

— Что же это за звери? — спросил Пенкроф.

— Волки, ягуары или обезьяны, — ответил Наб.

— Чёрт возьми! Как бы они не добрались до плато, — произнёс журналист.

— Пропал наш птичник, — воскликнул Герберт, — пропали посевы!..

— Да как же они пробрались сюда? — спросил Пенкроф.

— Вероятно, по мостику, — ответил инженер, — кто-нибудь из нас забыл его поднять.

— Ах да, вспоминаю, я забыл… — сказал Гедеон Спилет.

— Удружили, нечего сказать! — вскипев, воскликнул Пенкроф.

— Что сделано, то сделано, — заметил Сайрес Смит, — подумаем, как нам теперь быть.

Сайрес Смит и его товарищи торопливо обменялись несколькими словами. Всем было ясно, что какие-то неведомые звери перебрались по мостику, вторглись на побережье и что, поднявшись по левому берегу реки Благодарения, они могли добраться до плато Кругозора. Надо было не мешкая прогнать их и, если понадобится, вступить с ними в бой.

— Но что же это за звери? — недоумевали колонисты, а лай между тем становился всё громче.

Герберт прислушался и, вздрогнув, вспомнил, что слышал точно такой лай, когда в первый раз побывал у истоков Красного ручья.

— Это стая диких американских собак! — воскликнул юноша.

— Вперёд! — крикнул Пенкроф.

И колонисты, вооружившись топорами, карабинами и ружьями, быстро влезли в подъёмник и спустились на берег.

Стаи голодных диких собак опасны. И всё же колонисты отважно бросились в самую гущу, первые же их выстрелы, молнией сверкнувшие в темноте, заставили, врага отступить.

Прежде всего нельзя было допустить хищников на плато Кругозора, ибо там они расправились бы с птичником, вытоптали бы насаждения и, конечно, нанесли бы всему огромный, быть может непоправимый, ущерб, особенно хлебному полю. Но звери могли вторгнуться на плато только по левому берегу реки Благодарения, поэтому надо было встать непреодолимой преградой на узкой части берега между рекой и гранитной стеной.

Колонисты отлично поняли это и по приказу Сайреса Смита поспешили туда; стаи собак ринулись за ними.