Жюль Верн - Робур-завоеватель

Робур и бровью не повел. Скрестив руки на груди, он невозмутимо ждал, когда восстановится тишина.

Дядюшка Прудент жестом повелел прекратить враждебные действия.

– Да, – с силой продолжал Робур, – грядущее принадлежит летательным машинам. Воздух – для них достаточно надежная опора. Если придать столбу этой упругой материи восходящее движение со скоростью сорока пяти метров в секунду, то человек сможет удерживаться на верхнем конце воздушного столба при условии, что площадь подошв его башмаков составит не менее одной восьмой квадратного метра. А если скорость этого воздушного потока увеличится до девяноста метров в секунду, человек сможет ступать по воздуху босиком. Заставляя массу воздуха-двигаться под действием лопастей винта с названной скоростью, можно добиться того же результата.

То, что говорил в тот вечер Робур, не раз уже высказывали до него многие сторонники авиации, труды которых должны были медленно, но верно привести к решению проблемы воздухоплавания. Честь распространения этих в общем простых идей принадлежит гг. де Понтон д'Амекуру, де Лаланделю, Надару, де Люзи, де Луврие, Лиэ, Белегику, Моро, братьям Ришар, Бабинэ, Жоберу, дю Тамплю, Саливу, Пено, де Вильневу, Гойю и Татену, Мишелю Лу, Эдиссону, Планаверню и еще многим, многим другим! Их идеи не раз отвергали, но затем к ним вновь обращались, и рано или поздно они должны восторжествовать. В их трудах уже был дан ответ тем противникам авиации, которые утверждали, будто птица держится в небе лишь потому, что согревает воздух, который вдыхает в себя! Разве не доказали они, что орел, весящий пять килограммов, должен был бы в таком случае вобрать в себя пятьдесят кубических метров теплого воздуха только для того, чтобы парить над землей?

Именно это Робур и изложил с неопровержимой логикой, не обращая внимания на дикий шум, стоявший в зале; и в заключение он бросил в лицо сторонникам воздушных шаров такие слова:

– Со своими аэростатами вы ничего не сделаете, ничего не добьетесь, ни на что не отважитесь! Самый неустрашимый из ваших коллег-воздухоплавателей, Джон Уайз, хотя и совершил уже воздушный перелет в тысячу двести миль над американским континентом, вынужден был отказаться от намерения перелететь через Атлантический океан! А с той поры вы не продвинулись ни на шаг, ни на один шаг вперед!

– Милостивый государь, – вмешался дядюшка Прудент, безуспешно пытавшийся сохранить хладнокровие, – вы позабыли слова бессмертного Франклина, сказанные им по поводу первого монгольфьера в те времена, когда воздушный шар только что появился на свет: «Пока это еще младенец, но он вырастет!» И он действительно вырос…

– Нет, почтенный председатель, нет! Он не вырос!.. Он просто растолстел, а это не одно и то же!

То была прямая атака на проекты Уэлдонского ученого общества, которое одобрило, утвердило и субсидировало сооружение аэростата-исполина. Поэтому в зале тотчас же послышались угрожающие возгласы:

– Долой наглеца!

– Вышвырнуть его с трибуны!..

– Докажем ему, что он тяжелее воздуха!

И все в том же духе.

Однако эти угрозы пока что не переходили в действия. И Робур, сохранявший невозмутимость, успел крикнуть:

– Не воздушным шарам, а летательным машинам принадлежит будущее, господа поклонники аэростатов! Птица летает, а она – не баллон, а механизм!..

– Да! Она летает, – воскликнул пылкий Бэт Т.Файн, – но летает она вопреки всем законам механики!

– Вот как? – проговорил Робур, пожимая плечами.

Затем он продолжал:

– После того как были изучены особенности полета всевозможных птиц и насекомых, победила следующая простая и мудрая мысль: надо лишь подражать природе, ибо она никогда не ошибается. Между альбатросом, который делает не больше десяти взмахов крыльями в минуту, и пеликаном, делающим семьдесят взмахов…

– Семьдесят один! – выкрикнул чей-то язвительный голос.

– И пчелой, которая машет крылышками сто девяносто два раза в секунду…

– Сто девяносто три!.. – насмешливо поправили из зала.

– И обыкновенной мухой, которая делает триста тридцать взмахов…

– Триста тридцать с половиной!

– И москитом, который делает их миллионы…

– Нет!.. Миллиарды!

Однако Робур, которого то и дело прерывали, и не думал прерывать своего доказательства.

– Среди этого различного числа взмахов… – продолжал он.

– Есть и большие промахи! – подхватил чей-то голос.

– …и надо искать практически применимое решение. В тот день, когда господин де Люзи обнаружил, что жук-рогач, вес которого не превышает двух граммов, способен поднять груз в четыреста граммов, то есть в двести раз больше собственного веса, проблема авиации была решена. Помимо того, было доказано, что относительная площадь крыльев уменьшается с увеличением размеров и веса их обладателя. С того времени было изобретено и построено больше шестидесяти летательных аппаратов…