Виктор Дихтярев: Вся жизнь - поход

Где-то в начале 90-х я заметил, что и по отношению ко мне у Сережи начал появляться покровительственный тон, какие-то улыбочки во время бесед и чтения у костра. Все чаще при общих разговорах и дискуссиях Сережа бросал неумные реплики, явно показывая, что наши занятия для тупоголовых, а иногда демонстративно уходил к палаткам. Лучший наш гитарист, он отказывался теперь играть, сидел молча, равнодушно посматривая на поющих. Постепенно вокруг Сережи образовался вакуум, он общался только с тремя своими друзьями, презрительно отталкивая остальных. Скоро Сережа ушел из школы и занялся мелкой коммерцией. Его друзья тоже пробовали себя в бизнесе, их интересы где-то переплетались, и некая обособленность этой четверки от группы была объяснима.

Несколько раз пытался поговорить с Паршиным, но он отмалчивался и однажды сказал:

- Вы - "Бугор". Какие между нами могут быть споры? Вы всегда правы.

Я видел, что дело идет к разрыву. Людмила Яковлевна и Александра Марсовна говорили мне о крайней нежелательности пребывания Сережи в группе он не только грубит и презирает всех, он начал похабно острить и уже несколько девочек сказали, что не появятся в группе, пока в ней будет Паршин.

Но я все-таки медлил: многое связывало меня с Сережей - и "литературные" труды, и горы, и частое домашнее общение. Но после очередной похабной выходки, когда все замолчали у костра, а женщина, кандидат наук, возмутилась: "Как ты себя ведешь, ты где находишься?!" - я понял, что запустил это дело и

вызвал Сережу в свой кабинет.

- Вот, что Сергей. Я не хотел бы доводить все до общего собрания, но твое поведение...

- Не надо, Вэ-Я. Это лишние разговоры. Я должен уйти?

- Да.

- Всего хорошего!

Но ушел Сергей как-то странно. К очередному походу он появился на вокзале, дошел с нами до стоянки, и вместе со своими друзьями поставил палатки метрах в ста от наших. Так и повелось: мы ставим свой лагерь, а Паршин с товарищами - свой. Они к нам не подходят, мы к ним. Скоро паршенский лагерь прозвали Хутором. Все чаще с Хутора неслись пьяные крики, а когда к нему подошла наша женщина из семейной группы и попросила утихомириться, потому что маленькие дети не могут уснуть, Паршин послал ее по вполне определенному адресу. Мужья тут же встали, чтобы "разобраться", но я остановил их: "Не стоит. Нам еще драк не хватает".

Конечно, можно было сказать Паршину, чтобы он не ставился рядом с нами. На маршрут он не выходил, мог бы поискать и другие места для ночлега. Но ведь лес - не наша собственность, как тут запретишь? И кроме того, я не считал Сергея и его друзей врагами. То что ребята ушли с Паршиным - это их дело. Двое из паршинской группы скоро женились на наших девушках - что же, и девушек надо отлучать от нас? Мы терпели это соседство, и в дни рождения хуторян приглашали их к нашему костру для поздравлений. Постепенно у соседнего костра стало спокойней, а еще через какое-то время хуторяне начали приходить на наши песни и стихи. Сначала сидели молча, потом разговорились прежние дружеские связи еще не распались окончательно. Изредка к нам подходил и Паршин. В разговоры ни с кем не вступал - посидит в складном кресле, глубоко уткнув подбородок в бушлат и молча уйдет. Привычка к активному отдыху у хуторян осталась: летом они путешествуют в Карелии на байдарках. Теперь в семьях товарищей Сергея появились дети, и выходы в лес этой группы стали редкими. Новое поколение Вэ-Яков Паршина почти не знает, а ветераны сказали, что все сделано правильно, только расстаться с Сергеем надо было раньше.

Других крупных конфликтов у нас не было, да и эти не оказали на группу никакого влияния. Видимо, больше остальных переживал случившееся я, руководитель. Ребята, загруженные учебой, работой и всеми нашими делами приняли уход Паршина, как и студенческой группы на Памире, достаточно спокойно. Меня даже удивляло это спокойствие - ведь столько лет вместе. Но ребята знали о каких-то деталях, о каких-то, на первый взгяд, незначащих мелочах больше меня, и расставание с Паршиным прошло без каких-либо горестных всплесков.

До лучших времен

В 1990 году Людмила Яковлевна официально подала в отставку с поста второго руководителя, ссылаясь на возраст и трудности участия в горных путешествиях. С группой она, конечно же не порвала, но активного участия в ее жизни больше не принимает. Почти тридцать лет мы прошагали рядом, и все лучшее, что создано в группе, связано с ней. Мы прекрасно дополняли друг друга, и там, где я, из-за своей всегдашней мягкотелости терялся, расстраивался и паниковал, Людмила Яковлевна спокойно брала дело в свои руки, и все получалось, все становилось на свои места. Я не уверен, была бы вообще создана наша группа, не будь рядом такого единомышленника и такого помощника как Людмила Яковлевна.