Янка Мавр: Полесские робинзоны

Ночью возле костра друзья страшно жалели, что упустили драгоценную добычу. За это время они успели бы разобрать и спрятать кабана, надолго обеспечив себя мясом, а теперь что будет?

Мирон насупился. Он чувствовал, что перемудрил со своей осторожностью. И все же ради защиты перешел в наступление:

– Скажи честно, мог ли ты поручиться, что они сегодня ни в коем случае не явятся?

– Конечно, поручиться никто не может, но…

– Подожди. Значит, можно было предполагать, что враги наши будут сегодня на острове?

– Ну, можно.

– А ты знаешь, чем нам это угрожало?

– Ну, знаю.

– Так вот: маленькая возможность погибнуть серьезнее большой возможности поесть!

– Но ведь у нас есть револьверы! – не сдавался Виктор.

– А если у них будет десять ружей? Револьверы понадобятся, когда у нас не останется другого выхода, Виктор умолк.

Так они провели в ожидании четыре дня. И эти дни были самыми долгими и самыми мучительными за все время жизни на острове. Проходили они в бездеятельности, а это и есть наибольшая мука для живого человека. В продолжение дня они, конечно, выходили из засады, но осторожно, крадучись и озираясь, чтобы издали никто не смог заметить.

Такой напряженный перерыв был не лучше неподвижного сидения и ожидания в засаде.

Под вечер шли ночевать в пущу, к костру, где спалось совсем не так хорошо, как в шалаше, а утром опять отправлялись на «службу». И все чаще задавали себе вопросы:

– А что, если бандиты не придут? Или придут через несколько недель? Неужели все это время жить вот так, притаясь? Скоро кончится сушеное мясо, а дальше что?

В таком настроении пришли на пост и на пятое утро. А через полчаса услышали какой-то топот. Шел он с той стороны, откуда должны были появиться «гости». У друзей забились сердца. Топот приближался – тяжелый, глухой; временами слышался громкий треск крупных сучьев под чьими-то ногами. Но кто идет, друзья рассмотреть не могли.

– Или отряд бандитов, или слон, – прошептал Виктор.

Вот уже что-то мелькает среди деревьев, – большое, красноватое. Все отчетливее, отчетливее…

– Зубр?! – крикнул Виктор.

Какое-то торжественное настроение охватило их. Живой зубр, которых в границах Советской Беларуси уже нет!* Перед 1914 годом в Беловежской пуще было еще 400 зубров, но за время войны осталось лишь около двадцати, да и тех немцы вывезли к себе.

* События происходят тогда, когда Западная Беларусь была под властью поляков.

– Каким же образом он попал сюда? – удивился Мирон.

– А ты не помнишь, недавно сообщалось в газетах, что у нас видели одного зубра. Говорят, он перебежал к нам из Польши. Беловежскую пущу польские паны продали англичанам, те рубят и вывозят весь лес. Надо думать, что немцы не успели выловить всех зубров до последнего. Наверно, хоть один остался. И вот теперь, когда начали вырубать его родную пущу, он сбежал в наши леса.

– Я читал об этом, но с тех пор о зубре ничего не было слышно.

– И вот он перед тобой. Не удивительно, что здесь его никто не видел.

Могучий зверь шел как-то тревожно. То остановится, начнет ногами рыть землю, то наклонит голову и сердито сопит. Плечи его казались скалой, за которой скрывается остальное тело. Горб не только не портил, но украшал его. Друзья представили себе, как должен чувствовать себя великан, один, без семьи, без товарищей, вдали от родины.

– Последний зубр! – прошептал Мирон.

– Последний! – отозвался Виктор.

И вдруг раздался выстрел…

Зубр бросился в сторону, поднялся на задние ноги и упал передними на колени. Грянул второй выстрел… Зубр попытался встать, но зашатался и тихо лег на бок, словно огромный подрубленный дуб. В предсмертной агонии он бил ногами землю, острыми рогами проводил по ней глубокие борозды. Наконец затих… Хлопцы словно окаменели. Хоть и не видели еще людей, но отлично знали, кто явился на остров. Однако смерть зубра настолько ошеломила их, что на мгновение совсем забыли о положении, в каком находились сами. Оба переживали это гнусное убийство, как убийство человека.

– Подлецы! – чуть было не вскочил Виктор, но Мирон удержал его на месте. К зубру уже бежал знакомый черный бандит с ружьем в руках.

Неужели один?

Человек взглянул на зубра, повернулся в ту сторону, откуда прибежал, и крикнул:

– Готов!

Через минуту к нему подошел еще один, незнакомый, потом двое. Из них один был тот, младший, а второй тоже незнакомый, но… связанный!