Янка Мавр - Полесские робинзоны

– А ты думал, что с ним будет так же, как с ружьем? – сказал Мирон. – В таких случаях и из ружья не очень-то попадешь.

– Пойдем к дубам, может, опять кабана увидим. С револьверами мы его, пожалуй, одолеем.

– Рискованное дело, – покачал головой Мирон.

– И все же лучше, чем с голоду пухнуть.

Но не так-то легко было увидеть кабана. Хоть и можно было назвать этот остров царством зверей, но на самом деле звери встречались далеко не на каждом шагу. Тем более, что оба острова вместе составляли значительное пространство, где для всех хватало места. Даже до сих пор оставалось еще, пожалуй, с половину угодий, которых хлопцы вовсе не знали.

В конце концов наши охотники вынуждены были вернуться на свое пастбище. С оружием в руках, вместо охоты, они начали собирать щавель, грибы, аир и другую снедь. Поймали еще двух лягушек.

– Стыд! – возмущался Виктор. – С револьверами – ловить лягушек!

– Ничего постыдного нет, – успокаивал его Мирон. – Даже один поэт писал:

Вышел я на сеножать

Да с нагана в жабу – бац!

– Видно, и он так же голоден был, как мы, – засмеялся Виктор.

Пробродили весь день, а принесли домой только грибы. Зато приготовили их отменно: в жестянке, с водой, с солью. А вместо ложек использовали собственноручно вылепленные глиняные черепки.

Так прожили друзья еще пять дней. Как на смех, эти дни, когда оба были отлично вооружены, оказались для них самыми тяжелыми зa все время жизни на острове. Наконец дошли до того, что отважились попробовать майских жуков. После жаб это оказалось не так уж страшно…

В конце концов решили убить бобра. Но ни убить, ни поймать не было возможности, а разрушать вторую хатку друзья не решились: хорошо, если наверняка удастся поймать, ради этого стоит потрудиться, а если нет? Значит, не только зря разбирай, но и снова складывай ее так, чтобы не осталось следов человека. Обсудили все это и пришли к выводу, что нехорошо обижать своих подлинных благодетелей.

И снова пошли бродить по лесу.

С каждым днем чувствовали, что слабеют больше и больше. Вместе с тем испортилось и настроение. Даже не испортилось, а как-то увяло, поникло. Чаще всего не было никакого настроения – ни хорошего, ни плохого, а просто охватывало безразличие, апатия: будь что будет.

Казалось, будто всю свою жизнь блуждают они, как неприкаянные, и будут блуждать целый век. Забыли о доме, о том, что скоро должны прийти бандиты и тогда наступит решающий момент.

Наконец однажды Виктор заметил, что вечером он стал почему-то плохо видеть. Удивлялся, протирал глаза – не помогает.

– В чем же дело? – недоумевал он.

– Это, видно, куриная слепота, – сказал Мирон. – Она бывает, когда человек слабеет от плохого питания.

Даже двигались о трудом. Иногда по нескольку часов лежали неподвижно.

И вот как-то лежат таким образом под кустом на поляне и мутными глазами посматривают вокруг. А день выдался ясный, погожий. В вершинах деревьев щебечут птицы, в траве гудят мухи, жуки, мелькают мотыльки.

Вдруг за кустами тихонько хрустнуло. Вздрогнули хлопцы, оглянулись: почти рядом стоит косуля, ловкая, стройная. Подняв голову, увенчанную рогами с двумя отростками, она щипала молодые побеги липы, и на подбородке ее виднелось белое пятно. Она озиралась, вздрагивала и была готова исчезнуть.

От слабости хлопцев и следа не осталось. Заволновались, сосредоточились. Каждый понимал, что решается судьба: жить ли дальше, или умереть от истощения. И самое главное: они могли стрелять в упор, а это совсем другое дело.

– Осторожнее, осторожнее, – сердито шептал Виктор, вдруг вспомнив, как в прошлый раз Мирон зацепился и упал. Но Мирон и сам отлично сознавал ответственность момента.

– Целься лучше, не спеши! – приказал Виктор. – Стрелять по команде.

Виктор тщательно прицелился и шепнул:

– Пли!

Грохнули выстрелы. Косуля бросилась в лес. Наткнулась на дерево, зашаталась…

Хлопцы в беспамятстве вскочили и бросились вслед. Косуля шаталась и спотыкалась, но продолжала бежать: друзья едва поспевали за ней. Вот упала, вскочила, снова побежала. Опять упала…

С какою радостью смотрели хлопцы на первый результат своей «настоящей» охоты!

Косуля лежала на боку, вытянув тонкие ноги.

– Самец! – сказал Виктор. – У самок нет рогов.

Теперь их уже не пугала дальнейшая работа: вот когда пригодился кинжал! Мигом освежевали добычу и торжественно возвратились домой со свежим мясом и отличной шкурой.

Зажили наши герои «по-человечески». Даже пищу могли готовить теперь в жестянке от патронов. Ожили, повеселели. Прошла у Виктора и куриная слепота. И уже не безразлично смотрели они вокруг и думали о своем будущем.