Леонид Репин - Параметры риска

что по морю ходят, а не плавают? — саркастически заме

тил он, прохаживаясь вдоль плота.

Насладившись видом наших поскучневших физиономий, Женька короткими шажками, стараясь не поднимать брызг, двинулся выбирать якорь.

Вернулся он уже мокрый.

— Ну что, будем дергать?

Вместо ответа мы спрыгнули в воду. Дергали 30 минут. Берег держал цепко. Каждый сантиметр давался трудом и потом. "И-и-и… раз!" — рывок вверх, толчок вперед. "И-и-и… два!" — рывок вверх, толчок вперед.

Сантиметры складываются в метры, а глубины все не увеличиваются. Остановиться нельзя. Каждая новая волна сбивает плот обратно, сводя на нет наши усилия.

"И-и-и… раз!"

Когда вода доползла нам до пояса и киль перестал скрести дно, мы уже порядком устали. А против преодоленных десятков метров стояло 17 тысяч метров, оставшихся впереди. Более 12 часов нам резал ноги острый придонный ракушечник. Через каждые 30–40 минут один из нас влезал на плот и мелкими глотками пил горячий чай, обхватив нагретую алюминиевую кружку стылыми, разбухшими в морской воде ладонями.

А гребни волн хлестали и хлестали в борт. Чтобы удержать плот на месте, приходилось зарываться ступнями в дно и, уперевшись сгоревшими на солнце плечами в матово-поблескивающие баллоны, принимать на себя падающую тяжесть вздыбленного волной плота. Потом, сплевывая горько-соленую воду перекатившегося гребня, снова безостановочно двигаться на восток.

Когда к вечеру мы достигли "большой воды", сил хватило только на то, чтобы влезть на плот и, поставив на полную вытяжку паруса, рухнуть на спальники.

Но в эти сутки нам не суждено было отдохнуть. Наверное, море задалось целью испытать нас на прочность.

На этот раз ночь пришла с запада. Чернильным пятном грозовой тучи она разлилась по горизонту. Даже заката не было в тот вечер! Солнце рухнуло вниз и исчезло сразу, словно за ним захлопнули дверь.

Скоро спал и ветер. Воцарилась тишина, которую обычно называют мертвой. Немо, в полном безветрии, наползала туча на небесную сферу. Огненные ленты то и дело рвали ее на куски, белыми сполохами высвечивая спокойное пока море. В полном молчании мы спешно крепили по-штормовому паруса. Прятали немногие оставшиеся на «палубе» вещи. На душе было тревожно…

Еще дома мы предполагали "влезть в хорошую передрягу". С первого дня плавания шли непрестанные разговоры о девятибалльных волнах, шквалах, ураганах. С одной стороны, нас разбирало любопытство, хотелось испытать действие стихии. С другой — чисто человечески — мы боялись наступления этого момента. Два чувства постоянно боролись в нас.

Правда, нам уже пришлось пережить несколько мелких штормов, но то были, так сказать, «аквариумные» шторма. Ведь происходили они на глубинах, не превышающих 10 метров. Тянуло к чему-нибудь более "существенному"…

И вот теперь, когда это "более существенное", сверкая молниями, приближалось к нам, мы вдруг поняли: нет, на приключения нас не тянет. Ни к чему! По крайней мере, сегодня. Оказывается, мы были готовы к абстрактному шторму, к шторму вообще, а этот идет конкретный, со всеми вытекающими последствиями. Конечно, при других обстоятельствах было бы даже интересно. Но сегодня, после 12-часового изматывающего волока…

Шквал пришел неожиданно, оборвав сомнения и страхи. Шелковый грот-парус, висевший до того безвольными складками, вдруг трепыхнулся раз, другой, хлопнул, навалился своим оранжево-белым телом на треугольную мачту, облепил ее. Вздрогнул стаксель, сгреб ветер, рванулся, выгибаясь крутым полукружьем. Сильнее, еще сильнее…

С хрустом лопнул фал, защелкал, заполоскал освободившимся концом стаксель, сотрясая корпус. И уже новый, более мощный шквал навалился на плот. Бешено закрутилась, запенилась вода у баллонов. Ветер, навалившийся на паруса, неудержимо тащил плот вперед.

— Грот! Грот! — кричал Сергей, двумя руками вы ворачивая ставший вдруг таким непослушным руль. — Сбросьте гро-о-от!

Женька, стоя на коленях, зубами рвал фиксирующий узел на грот-фале. Я, оседлав передний баллон, опустив ноги в воду, пытался схлопнуть полотнище стакселя. Но он вырвался, в кровь разбивая мне руки и плечи угловой металлической пластиной.

Неожиданно ветер отпустил на секунду. И я вдруг ясно представил — словно на картине увидел, — как на моей улице налетающий порывами ветер сгребает мусор, сухие листья, закручивает их пыльными воронками, тащит по мостовой… Как рвет зонты, треплет женские юбки, хлопает форточками…