Юрий Иванов - Карибский сувенир

— Как вам известно, — начинает Жаров, щурясь от сигаретного дыма, — в целях оказания экономической помощи Кубе в Карибском море и Мексиканском заливе работает группа советских рыболовных судов, в том числе и несколько научно-поисковых. Задача заключается в том, чтобы помочь молодой республике развить свою рыбную промышленность, а также отыскать в малоизученных районах Карибского моря и западной, экваториальной части Атлантики районы, богатые промысловой океанической рыбой: марлинами, тунцами, макрелями и другими. Такая же задача стоит и перед нами — нам необходимо обследовать тропические воды Атлантики, а также отыскать промысловые районы в Карибском море. Впоследствии мы дадим промысловые рекомендации как нашим друзьям на Кубе, так и промысловому рыболовному флоту Советского Союза. Одновременно перед нами стоит целый ряд других важных и интересных задач: изучить биологию рыб Атлантического океана, химический и биологический состав его вод, собрать коллекции морских обитателей. Попутно мы будем работать в Северном море, в проливе Ла-Манш и Ирландском море — там обнаружены скопления ставриды и необходимо будет провести контрольные траления.

— Где начнем работы? — спрашивает капитан.

— Вот здесь. — Виктор наклоняется над картой и ставит красным карандашом кружок у выхода из пролива Скагеррак в Северное море. — Через все море, до Ла-Манша, эхолотная съемка. Затем контрольные траления в проливе и Ирландском море. Здесь мы поработаем с неделю. Далее — переход к мысу Кап-Блан, там мы должны наловить или получить на советских судах наживку, потом спускаемся вдоль Африки южнее, заходим за водой и свежими продуктами в порт Дакар и начинаем трансатлантический разрез — от Африки через весь океан до Южной Америки.

После захода в порт Рёсифи, делая небольшие разрезы, протяженностью четыреста — пятьсот миль, вот такими зигзагами будем подниматься на северо-запад и одновременно искать рыбу. А затем — Карибское море, Мексиканский залив, Куба. А оттуда — домой. Рейс интересный, сложный. В те места, куда мы идем, еще не направлялось ни одно научно-поисковое советское судно. Мы будем первыми.

Виктор кладет карандаш и, почесывая подбородок, смотрит на капитана, ожидая вопросов. А тот молчит, барабанит пальцами по карте. Глаза ого скользят по голубому полю карты, и мне кажется, что он в этот момент представляет себе весь рейс: тысячемильные утомительные переходы через моря, заливы и проливы; лед, забивший водный путь между Данией и Швецией; шквальные ветры, которые наверняка набросятся вскоре на судно, и бесконечные дни рейса — дни, наполненные сложной работой, работой без выходных, без укороченных суббот. Длинная вереница душных, жарких дней вдали от Родины, в малоисследованных уголках Атлантического океана.

— Ну что ж, — вздохнув, прерывает он молчание и щелкает зажигалкой, раскуривая затухшую сигарету, — как устроились?

Его глаза неторопливо пробегают по нашим лицам. Коля Хлыстов, сухощавый, широкоплечий парень с резкими чертами лица, пожимает плечами: дескать, это ведь не гостиница — теплоход. Застелили койку, прибили фотографию жены на стенке у изголовья — вот и все устройство. Валентин Брянцев на вопрос капитана улыбается: раньше он ходил на Севере, на судах старых конструкций. «Олекма» по сравнению с ними — комфортабельное судно!

— Все в порядке, — за всех говорит Жаров, — устроились хорошо.

— Ну что ж, — поднимается капитан, — надеюсь, что мы сработаемся и то, что предусмотрено рейсовым заданием, будет выполнено. А сейчас все свободны.

Балтика встречает нас сильным ветром и крутой волной. Я с неприязнью гляжу на серые, будто взмыленные, в белой пене валы — не переношу качку. По крайней мере, в первые три-четыре дня плавания. Эти первые три-четыре дня, первые недели нового рейса бывают, пожалуй, самыми тяжелыми. Кажется, и не в первый раз идешь в море, но перемена привычных условий береговой жизни вызывает какие-то определенные трудности. Шум машины, резкий запах солярки, качка, теснота, новые люди. Ко всему этому ведь нужно привыкнуть!

Дни летят быстро. Довольно скоро уже перестаешь замечать шум работающего двигателя. Он напоминает о себе лишь тогда, когда машина внезапно останавливается. Запах солярки перестает лезть в горло, к качке привыкаешь, а всю команду уже знаешь по именам.

Но все это не сразу. Пока же я знаю только своих — Виктора, Николая и Валентина. И еще одного Виктора, Виктора Александровича Литуна — старшего помощника капитана судна. С ним мы ходили на СРТР «Орехово» два года назад.