Аркадий Фидлер - Зов Амазонки

В густых зарослях за этой пальмой просыпаются первые птицы. Уже слышится сдержанное чириканье пичужек и крики попугаев. В том месте, где речка Инуя впадает в Укаяли, раздается громкое сопение. Это два речных дельфина буфео весело резвятся в воде и через каждые несколько секунд всплывают на поверхность набрать воздуху. Показываются из воды их блестящие, жирные туловища и раздаются глубокие вздохи.

В водах Амазонки и ее притоков удивительно много дельфинов. Это объясняется, вероятно, тем, что со стороны человека им не грозит никакой опасности; местные жители считают, что убийство дельфина приносит несчастье, а есть их мясо опасно — это грозит проказой. Я думаю, что дело обстоит гораздо прозаичнее: просто мясо дельфинов невкусное.

Когда мы проплывали мимо дельфинов всего в нескольких шагах, Валентин вдруг обратился ко мне с просьбой:

— Застрелите дельфина, вон того, что ближе всех!

Я с удивлением взглянул на него, думая, что он шутит. Но по лицу вижу, что это не шутка.

— Ты что же, хочешь накликать на меня несчастье? — спрашиваю с улыбкой.

— Ты европеец и сумеешь отвертеться от несчастья. А мне очень нужна кожа дельфина.

— Зачем?

Валентин не желает объяснить. Тогда на помощь приходит Педро. Он говорит, что Валентин суеверен, что он темный чоло, он верит в магическую силу кожи буфео. Валентин убежден, что если приложит ее к своей руке, то достигнет власти над всеми людьми. Этакий чудак. Сам Педро не верит в такие глупости. Нет, Педро не чудак!

— А в то, что убийство дельфина приносит несчастье, ты веришь?

— Да, — признается Педро, — в это я верю.

Тогда я беру ружье и прицеливаюсь, но вдруг неожиданная преграда: Чикиньо твердым голосом просит меня не стрелять.

— Послушай, не стреляй лучше! А вдруг действительно это принесет тебе несчастье?

Вся огромная привязанность мальчика отразилась в его встревоженных глазах. Что с ними сегодня, с ума посходили, что ли?

В эту минуту наше внимание привлекли две цапли, сидящие на дереве. Это так называемые королевские цапли. Они совершенно белого цвета, но с желтыми клювами и черными ногами. Такие трофеи мне больше по вкусу, нежели дельфины, которые даже подстреленные обычно ныряют в глубину и ускользают.

Но цапли птицы пугливые, они всегда начеку. Еще издали, заметив нас, они срываются с места и улетают на Иную. Проделав над лесом несколько широких кругов, они поворачивают в сторону Укаяли. Вот они плавно пролетают над нашей головой. Это неосторожно: грохот выстрела потряс пущу, и одна цапля камнем свалилась в воду.

— Хороший выстрел… — слышу я спереди и сзади похвалы своих пеонов. [52] Пеоны — так называют в Южной Америке батраков, находящихся в долговой зависимости от помещика. — примеч. канд. географич. наук Е. Н. Лукашовой.

— Ты ранен! — вдруг восклицает Чикиньо, с ужасом показывая на мой палец, по которому сочится маленькая капелька крови: очевидно, спуская курок, я прищемил себе палец. Чепуха. Но Чикиньо очень встревожен и говорит с упреком:

— Видишь, видишь… А ты еще хотел подстрелить буфео!..

Дорогой, заботливый дурачок! А дельфины, испугавшись выстрела, мгновенно исчезли в глубине реки.

Из Укаяли мы попадаем в Иную. Река не особенно широка, и мы можем, сидя в лодке, обстреливать оба берега. Вода в реке черного цвета. Из-за вздувшейся Укаяли течение Инуи пошло вспять, река теперь катит свои воды от устья к истокам.

Вдруг в воздухе замечаем чудесное превращение: серый, низкий туман поднялся над лесом и окрасился в теплый розовый цвет. Как будто над нами раскинулся купол, сотканный из светящихся роз. Затем туман окончательно рассеялся, и первые лучи солнца позолотили верхушки деревьев. Еще минуту назад было прохладно, как бывает ранним июльским утром в Польше. И вдруг сразу тропическая жара, обильный пот выступает на наших лбах.

На болотистом островке лежит притаившееся чудовище — двухметровый кайман. Он кажется мертвой колодой, но только кажется. Когда мы приближаемся шагов на двадцать, кайман поднимает морду и лениво сползает в воду. Удивительно, откуда в такой маленькой речке (она вдвое уже, чем Варта под Познанью) берутся такие громадные чудовища? Я не стреляю в него, меня интересуют только птицы.

А птиц здесь великое множество. Около того места, где лежал гад, рыщут в поисках корма несколько водяных курочек — ясаны — и не подозревают о грозящей им опасности. Подвижные, коричневые, с крыльями, снизу окрашенными в желтый цвет, они воплощение изящества и резвости. Природа наградила их длинными карикатурными пальцами, благодаря которым они могут удерживаться на листьях растений, плавающих на поверхности воды. И сейчас ясаны быстро перебегают с листа на лист, не обращая на нас никакого внимания. Только звук выстрела заставляет их взлететь, но через минуту они снова приземляются в каких-нибудь ста шагах от нас. Удивительная беспечность царит в этом обманчивом раю!