Виктор Норвуд - Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии

Мы все еще рыскали в разные стороны среди тростника, когда внезапно темное тело тапира тяжело поднялось из илистой впадины и пронеслось мимо нас. Но прежде чем животное добежало до леса, колени у него подогнулись, и оно стало терять последние силы. Лишь по инерции тапир продолжал двигаться вперед, пока не свалился среди зарослей роскошных папоротников, привалившись к стволу гигантской моры.

Мы отрезали от туши тапира несколько кусков и отправились в обратный путь, но недалеко от лагеря наткнулись на сброшенную кожу огромной змеи, которую густо облепили черные жуки. Рядом лежали остатки змеиной трапезы. Погрузив в лодку мясо тапира, я вернулся к тому месту, где лежала змеиная кожа, чтобы сделать снимок, и попал в беду. Стараясь найти лучшую позицию для съемки, я не замечал, куда ставлю ногу, и, лишь когда из кочки, на которой я стоял, потоком хлынули двухдюймовые муравьи понопонари, я понял, что наступил на муравейник!

Они мигом облепили мои сапоги, и я начал яростно отбиваться. Мне удалось разделаться почти со всеми. Я быстро отскочил в сторону, но один муравей остался у меня на ноге (он пролез через дырку в брюках) и вскоре очутился под рубашкой, добравшись затем до подмышки. Злые челюсти вонзились в кожу, прежде чем я успел придушить муравья. Страшная боль пронзила мне руку и бок, растекаясь по телу жидким огнем. Через несколько секунд под мышкой у меня вздулся волдырь с небольшое куриное яйцо. Когда я наконец раздавил этого бандита, другой муравей тяпнул меня через дырку в брюках! И одного такого укуса хватало с избытком, а два — это уже было настоящее проклятие! Я что есть силы помчался в лагерь и тут же принял сильную дозу лекарства. Всю ночь я лежал в гамаке словно полумертвый. Меня бросало то в жар, то в холод и все время рвало. Но к утру опухоль уменьшилась, и лихорадка прошла. Я чувствовал себя вполне здоровым, если не считать головной боли.

Мы решили подстрелить дикую свинью, но, углубляясь в чащу, увидели многочисленные следы тапира и его помет, поэтому решили вместо свиньи поохотиться на «лесную корову». Солнце стояло высоко, и во влажных джунглях было душно, как в оранжерее. Чарли шел по следам животного. Они привели к густым зарослям колючего кустарника, и, чтобы пробраться туда, нам нужно было бы прорубать себе путь топором. А тапир с его толстой, жесткой кожей без труда проскочил в самую чащу.

Мы все же сумели выкурить его оттуда — подожгли сухую траву вокруг зарослей. Трава была сухой лишь местами, но она ярко вспыхнула, затрещала, окутываясь клубами густого дыма. Тапир несколько раз фыркнул и выскочил из кустов — крупный самец с массивной щетинистой шеей и высоко поднятой лошадиной головой. В тот момент, когда он пересекал тропку, я быстро выстрелил. Тапир споткнулся и упал. Но он тут же поднялся, бросился к узкой речушке, и низко нависшие ветви скрыли его от нас.

Мы слышали, как он шлепает где-то поблизости, и поспешили зa ним прямо по воде. Речка была неглубокая, но идти по ее илистому дну, засыпанному прелыми листьями, было тяжело. При каждом шаге мои сапоги увязали в черной липкой массе. Отыскав удобное место, я выбрался из воды, Чарли последовал за мной, и мы шли по высокому берегу до тех пор, пока стена густого кустарника не преградила нам путь. Сквозь деревья виднелись мшистые скалы, поднимающиеся над зарослями на несколько футов.

Казалось, что нет смысла следовать за тапиром через такую чащу. Однако вода в речке была окрашена его кровью, и теперь животное совсем затихло. Я был твердо уверен, что пуля попала ему в голову, и полагал, что тапир уже мертв и лежит где-нибудь неподалеку. Мы прорубали себе путь, обходя самые густые заросли, пока не выбрались к скалам. Вскоре, несмотря на сильный шум, который мы производили, я услышал всплеск. Он, казалось, доносился прямо из-за этих каменных глыб.

— У нас будет много свежего мяса! — закричал Чарли. — Мы все-таки взяли его, хозяин!

Здесь, вокруг скал, лес был не таким густым. Солнце пробивалось сквозь, листву, и его отсветы полосами ложились на воду. Карабкаясь по стелющимся корням деревьев, мы пробрались через узкую щель между массивными глыбами, и тут Чарли вскрикнул, а я поспешил подползти к нему. Тапир лежал, распластавшись, на отлогом каменистом уступе, ведущем к небольшой илистой заводи. Темная кровь сочилась у него из раны за ухом. Он был мертв. Мухи ползали по его остекленевшим глазам и тучей вились около раны.