Дон Джордж - Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях

Ради всего святого, ведь я же работала в сфере искусств. Вся моя жизнь была кинофильмом и повестью. «Я знаю, что я делаю, так что просто сфотографируй нас с Шарлоттой на фоне бугенвиллеи и уступи дорогу, ладно?»

В Удайпуре я втиснула нас во всевозможные сценки в духе сериала «Драгоценность в короне». Мама и Шарлотта на фоне далекого дворца и туманного заката. Мама и Шарлотта на забавной прохудившейся лодке медленно продвигаются к стоящему посреди озера отелю. Мама и Шарлотта смотрят из-за резных мраморных перегородок, похожих на кружево. Мама настояла на том, чтобы взять у меня фотоаппарат и снять нас с Шарлоттой на верблюдах, и я немедленно начала ворчать по поводу того, как ужасно она строит кадр. В ту же минуту, как я слезла (спуск на землю занял некоторое время – боже мой, они высокие!), я просмотрела ее кадры. Я была права. Эти снимки были фактами, а не историями, и меня в очередной раз разозлила ее неспособность поймать момент. Закатив глаза, я без слов показала снимки Шарлотте, которая с раздражением согласилась с тем, что мамины фотографии очень посредственны. Мы больше не являлись заложницами ее режима, ее обязательного дневного сна, ее уверенности в том, что печень с луком является отличным ужином. Ну уж нет. Мы были «Главным» и «Старпомом». Запрыгивай на борт или плетись в хвосте.

Мы пронесли эту своевольную манеру через все оставшееся путешествие. Нас было не остановить. Эта было совершенно необходимо мне для самоутверждения. Моя личность попала в ловушку в 1989 году, и единственным способом из нее вырваться было нагло, демонстративно, патетически, с закатыванием глаз заявлять: «Ты мне не начальник». Мы с Шарлоттой были правы, абсолютно правы насчет всего. Куда повернет такси, в какое время закрываются музеи, готовят ли дал только из зеленой чечевицы или нет, и, кстати, эти туристы с забавным акцентом были из ЮАР, а не Британии, господи боже мой.

Все было не так плохо. Совсем нет. На самом деле все прошло замечательно. Индия – удивительная страна, даже если ты встал не с той ноги. Нас многое здесь радовало. В Удайпуре мы посетили Городской дворец, где нас сопровождал Ашук, самый очаровательный гид в стране. Ашук не пропустил ни одной резной ниши или нарисованной миниатюры, не рассказав о ней с восторженным щебетанием. Он прославлял достоинства каждого художника-портретиста со времен Великих Моголов (по моим подсчетам, их было около семидесяти пяти тысяч). Мы пообедали под баньянами, набрав несколько килограммов из-за параты. Мы дружно сдерживали хихиканье каждый раз, как кто-нибудь говорил о фильме «Осьминожка» – его снимали в нашем отеле, и это был один из самых часто упоминаемых фактов о городе. Если честно, можно было провести в Удайпуре неделю и не услышать ни слова о Киплинге. Но совсем другое дело – попробовать пройти по городу хотя бы десять минут, чтобы никто не всунул тебе в руку диск с «Осьминожкой». Как-то вечером мы, наконец, сдались и завалились в мамин номер с бутылкой виски и DVD-диском. Это все равно что поцеловаться с тем, кто тебе не нравится: проигнорировать это невозможно, и остается откровенная тошнота.

Чтобы сделать веселые снимки в Керале, я загнала спутниц на хлипкую деревянную лодку, которая медленно несла нас по заводи цвета тигрового глаза. Кожа рулевого была черной, а его руки словно отлили из камня. В своем отеле мы обнаружили кофе с кардамоном (эту вкуснятину я продолжаю покупать и в Нью-Йорке), а во время каждого завтрака пили кокосовое молоко. Напротив нашего отеля находился переливающийся огнями театр с соломенной крышей, где выступали труппа катхакали [18] Традиционное танцевально-драматическое искусство южноиндийского штата Керала. и несколько гастролирующих музыкантов. Мы посещали представления вместе с десятком бродячих котов, бегавших по стропилам, и восхищались грациозностью и тех, и других. Я никогда не забуду танцора, который под стук барабана двигал всеми лицевыми мышцами одновременно. Я восторженно снимала все это на мамин цифровой фотоаппарат. Освободившись от необходимости экономно использовать пленку, я начала сооружать чудовищный шедевр – наше «идеально запечатленное путешествие».

Мы мчались от одного волшебного, волнующего приключения к другому, споря, хихикая и переругиваясь. Мы ворчали на бедную маму из-за ее багажа, который определенно был очень далек от понятия «ручной клади». Мы закатывали глаза по поводу ее термобигуди, оттого, что ей надо было затыкать уши во время полета, оттого, как она подзывала моторикш. Мы вздыхали над ее ужасными воплями во время передвижения по дорогам Мумбай, как будто пережившими последствия метеоритного дождя. Мы были веселыми, умными гаденышами, которые не могли не вспоминать, как вели себя в прошлом. Что это было? Может, именно это делало нас единым организмом? Что это была за неожиданная, непостижимая потребность доказать, кто главный?