Василь Махно - Куры не летают [сборник]

Матильда Респалдиза (из Богуцких, герб Слеповрон) родилась в 1882 году в Черноконецкой Воле, ее родителями были Владислав Теофил Томаш Богуцкий (из Богут герба Слеповрон) и мать – Марианна Волянская (герба Пшияцул). Матильда умерла в 1946 году в местечке Канчуга. Городок находился недалеко от Ярослава и Ланьцута, совсем недалеко от села Дубно, в котором еще со времен Галиции и Лодомерии проживали Махно.

На одной из фотографий, из серии 1925 года, семейство Респалдиза – за обеденным столом: Фердинанд, какая-то пожилая дама, Бланка и Матильда, у стола стоит горничная в белом накрахмаленном фартуке и блузке с тарелкой в руке. Рядом с ней парень лет 15 в кителе с золотыми блестящими пуговицами. Похоже, он также прислуживает. Интересна сама комната. Возможно, Респалдизы обедали семьей именно в этой небольшой столовой. Изразцовая печь, буфет, на котором виднеется бутылка дорогого коньяка, стол застелен белой скатертью, сервизные тарелки, приборы. Матильда с рюмочкой водки, посреди стола – высокая бутылка. Непринужденная и простая атмосфера. Рассматривая детали этой фотографии, я вспомнил высказывание Шандора Мараи о том, что мы думали, будто всего лишь обедаем, а мы проживали историю . На этой фотографии – настоящая история, и она проступает даже в самой композиции обедающих, кто как сидит и кто где стоит. Никаких случайностей, все места заполнены согласно установленному регламенту: обедающие, – обедают, а те, кто прислуживает, – прислуживают.

Польша в очередной раз распадалась, прекращая свое господство в Восточной Галичине. В Базаре разрушали родовое гнездо и фольварки Респалдиз, бывшие слуги и расквартированные красноармейцы тащили все что могли. Сперва конфисковали чистокровных скакунов для нужд Красной армии. Потом потрошили кур, доили голодных коров, а потом их резали, разводя перед домом костры из срубленных деревьев. По ночам на огне шипело мясо, а красные языки пламени лизали стены и окна дома. Солдаты потрошили шкафы с костюмами Фердинанда и Матильдиными платьями, которые баре заказывали у львовских портных или покупали в пассажах Львова. Кто-то присвоил Фердинандов мундир полковника польской кавалерии: галифе и полковничью куртку с белыми вензелями петлиц. Матильда знала, что ей и Фердинанду необходимо спешно бросить свой дом на разграбление. Поэтому она упаковала лишь самое необходимое из одежды для Фердинанда и для себя, а из драгоценностей оставила при себе лишь обручальные кольца. В последний день своего пребывания в фольварке кто-то из новой власти вытащил патефон, поставил пластинку с вальсами Шопена, и бойцы Красной армии, развлекаясь, пригласили на танец Матильду Борецкую Респалдизу. А в воздухе кружились куриные перья перед парадным входом в дом, их топтали военные ботинки красноармейцев и элегантные туфельки Матильды Борецкой герба Слеповрон.

Что чувствовали Респалдизы, когда смотрели на руины своей жизни? Когда ты не можешь защититься от этого разрушения? Когда в твоем доме все развалено, и даже серебряная кофейная ложечка, привезенная из Вены, торчит из кармана твоего «кавалера», который неизвестно по какому праву ее присвоил.

Матильда Борецкая происходила по линии своей матери из рода Волянских. Волянские были владельцами села Базар Чортковского уезда с конца XVII века и навсегда остались в Базаре, построив на кладбище часовню для всей семьи.

Где-то вблизи этой часовни зимой 1941 года похоронят и полковника кавалерии Фердинанда Шевалье де Респалдизу. Повезут на крестьянских санях из хаты Ивана Шевчука, в которой Фердинанд проживет последние дни своей земной жизни, а похоронная процессия будет состоять из греко-католического священника Стефана Ницовича, еще из кого-то, кто тогда приехал на этих санях, и Матильды Борецкой Респалдизы. Никаких долженствовавших полковнику Респалдизе воинских почестей не было, похоронную процессию дополняли разве что кладбищенские вороны, которых он так не любил при жизни.

В Базаре проживало не так уж много евреев – всего одиннадцать семейств. И количество этих семейств никогда не было раз и навсегда установившимся. Кто-то выезжал из села, а кто-то прибивался к нему. Евреи держали корчмы и магазинчики, выменивали то да се, арендовали сад. Придерживаясь Моисеевого закона, читали Тору, в субботу не работали и, пребывая в меньшинстве, старались с местным людом не конфликтовать. Но особенной приязни между украинцами и евреями не было, хотя и вражды тоже. Несколько раз они покидали Базар. В 1915 году евреи выехали вместе с отступающей австрийской армией, оставив дома и имущество, которое разобрало для своих нужд русское войско. А в 1917 году евреи вернулись и застали развалины. Кто-то подался в ближайшие местечки – Чортков, Бучач или Толстое, а кто-то начал все заново в Базаре. В 1939 году евреи выехали из Базара навсегда (говорили, что в Чортков). Наверное, большинство находилось в чортковском гетто, некоторые были расстреляны в Черном лесу, а оставшихся вывезли в лагерь смерти в Белжец.