Эдуард Говорушко - Садовник

Интересно, что сегодня, когда считается, что каждый человек "задушится за копеечку", не перевелись и даже наоборот - народились музыканты, певцы, режиссеры, которые не становятся чем-то вроде наемного ландскнехта, продающего свой талант тому, кто больше заплатит. Более того, есть театры, которые и к спонсорским деньгам относятся настороженно: они хотят знать, какой энергетикой приобретены капиталы. Если это деньги криминальных структур, от них отказываются. Хотя, ты знаешь, романтических спонсоров не бывает, а театры нуждаются: первая ставка актера иной раз равна стоимости проездного билета!

Валентин Клементьев, ведущий актер МХАТа им. М. Горького, в советское время изъездил всю российскую провинцию. В год - двести дней в поездках. Он говорит, что провинция всегда жила трудно, но душевный строй был все же другой. Такой жути не было. Как бы в ответ Ольга Иванова, бывший режиссер столичного музыкального театра имени К. Станиславского и В. Немировича-Данченко, осуществившая в Москве вместе с гениальным дирижером Колобовым, ныне руководителем театра "Новая опера", прогремевшую на весь мир постановку "Бориса Годунова", уезжает из Москвы в Саратов работать в местном театре. Ее столичный опыт, вкус, умение, желание, я уверена, сыграли роль "скорой помощи" в одолении психологической и материальной провинциальной "жути". Короче, сегодня снова проявляется наша упрямая национальная привычка - в плохие времена стремиться к прекрасному: не столько, по словам Георгия Свиридова, как к удовольствию, развлечению, комфорту, а как к голосу своей души, исповеди души.

На последнем, предсмертном концерте Свиридова, где Дмитрий Хворостовский пел его "Петербургский цикл" на слова Александра Блока, когда зазвучали аплодисменты, к сцене очень медленно прошла женщина - старая, худая, в старомодном черном бархатном костюме - с единственным белым пионом для Свиридова.

Хворостовский, низко склонившись, взял цветок, поднес к лицу и передал Георгию Васильевичу.

Затихший было зал грянул аплодисментами. Певцу? Композитору? Или цветку, купленному на скудную пенсию?

И очень кстати были блоковские строки, только что спетые Хворостовским: "Как лицо твое похоже на печальных Богородиц... исчезающих во мгле".

Начало, истекающее из духа

В комнате у Андрюши теперь висит картина: я ее привез из Москвы. Заснеженный лес, изба на опушке, перед ней стоит косолапый медведь. Зима, ночь, холод. Я повесил картину на стене в его комнате и рассказал сказку. Андрей слушал, а потом спросил, где эта избушка, почему таким одиноким и несчастным кажется медведь, почему он не живет в берлоге, а потом признался, что любит старика со старушкой за то, что они приютили и накормили голодного зверя, восхищался тем, как медведь справился со стаей волков, выручая тех, кто дал ему приют морозной ночью. И спросил, как долго медведь проживет у гостеприимных хозяев! А главное, Андрюша уже несколько раз просил меня повторить ему перед сном эту историю про медведя и каждый раз замечал на картине новые детали. Например, что дело было лунной ночью, хотя луны там нет - он сообразил про луну по теням, которые отбрасывают деревья и медведь.

Да... я несу свою долю ответственности за то, что мои внук и внучка родились в Америке. Поэтому я, да и не только я, но и Юля с Наташей очень хотим, чтобы Андрей и Анечка выросли не американцами, а русскими американцами, чтобы у них проснулась генетическая любовь к Родине своих предков по материнской линии. Брюс тоже относится к этому благосклонно... Как только Андрюша заговорил по-русски (кстати, на обоих языках он заговорил практически одновременно), он рассказал нам про своего друга. Он очень и очень большой и сильный, его зовут Джем, живет за горизонтом, но ему ничего не стоит перелететь в любую страну. Джем часто прилетает к Андрюше, но мы его не видим и не увидим никогда. Джем часто совершает добрые поступки и является эталоном не только для самого Андрея, но и для нас. К примеру, если наш мальчик не хочет супа, он заявляет маме или бабушке: "Джем не ест этого супа и никогда бы не предложил его мне". А на днях Андрюша меня очень обрадовал. Оказывается, Джем, обитавший последнее время в Южной Америке, перелетел в Ригу... Таким образом внук мой подчеркнул свой интерес к Риге. Реанимацию этого интереса я связываю со своей недавней поездкой и рассказами о моих впечатлениях. Джем принадлежит Андрею, и только ему, мы можем в лучшем случае только спрашивать о нем. Вчера я сделал глупость: после звонка в Ригу сообщил Андрею, что Джем передал ему привет. Андрюша как-то сразу замкнулся, и я вдруг очень испугался, что Джем снова сменит местожительство...