Фердинанд Врангель: Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю

Лейтенант Ф. П. Литке в течение четырех лет (1821–1824) совершал плавание к берегам Новой Земли на 200-тонном бриге «Новая Земля». Он составил карту западного берега Новой Земли, которая в течение долгого времени служила главным пособием для мореплавателей.

Лейтенант П. Ф. Анжу вместе со штурманскими помощниками И. А. Бережных и П. И. Ильиным в течение трех лет (1820–1823) обследовали Новосибирские острова и сибирские берега от устья Оленька до устья Индигирки. Этой экспедицией была составлена первая достоверная карта Новосибирских островов.

На побережье Восточно-Сибирского моря, в районе Медвежьих островов и дальше к востоку до Чукотского полуострова работали лейтенант Ф. П. Врангель и мичман Ф. Ф. Матюшкин.

Целью экспедиции Ф. П. Врангеля и Ф. Ф. Матюшкина, помимо уточнения карты северо-востока России, были розыски к северу от Чукотского полуострова земли, о наличии которой ходили упорные слухи, а также окончательное разрешение гипотезы о соединении Азии и Америки. Хотя существование пролива между Азией и Америкой было установлено еще Дежневым (1648) и подтверждено работами последующих исследователей (в частности, экспедицией Беринга), все же в двадцатых годах XIX века еще имело хождение предположение, что Америка («Большая Земля») где-то на северо-востоке соединяется с Азией узким перешейком, идущим от Шелагского мыса. В связи с этим детальное обследование Чукотского побережья представляло особый интерес.

Следует отметить, что почти одновременно с экспедицией Врангеля-Матюшкина, работающей на побережье, русским правительством были предприняты морские экспедиции О. Коцебу на «Рюрике» (1816–1817) и М. Васильева — Г. Шишмарева на шлюпах «Открытие» и «Благонамеренный» (1820–1821). В дневнике Ф. Ф. Матюшкина о его путешествии по тундре к востоку от Колымы (не опубликован, подробнее см. ниже) под датой 11 августа 1822 года указывается, что при выходе на берег Чаунской губы путешественники всматривались в море, не покажется ли судно Шишмарева. Повидимому, Врангель и Матюшкин не знали, что Шишмарев к этому времени после безуспешных плаваний уже оставил Ледовитое море и держал путь к европейским берегам.

Вопрос о взаимосвязи экспедиций Коцебу, Васильева-Шишмарева и Врангеля-Матюшкина совершенно не исследован и в литературе не освещен.

Книга Ф. П. Врангеля «Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 годах», заслуженно заняла видное место среди литературного наследия русских полярных исследователей XIX века.

Фердинанд Петрович Врангель был не только опытным моряком, но отважным и хладнокровным исследователем, видным ученым и хорошим организатором. На страницах своей книги он сумел изложить ценный опыт четырехлетней экспедиции, обследовавшей малоизвестные до того районы крайнего северо-востока России. До сих пор не потеряли научного и практического значения его астрономические наблюдения и составленные им карты. Конечно, методы и средства исследования за прошедшие годы стали неизмеримо более совершенными. Врангель для определения широт измерял высоты солнца и звезд только с помощью секстана, а для определения долгот не мог даже использовать хронометры, которые во время перевозки на нартах при низкой температуре воздуха останавливались. Однако результаты его наблюдений отличаются достаточно высокой степенью точности. Об этом свидетельствует сравнение результатов определений широты и долготы, произведенных экспедицией Врангеля, с современными данными:

Сравнение карт Врангеля с современными также показывает, что береговая линия была им проведена довольно точно.

Книга Ф. П. Врангеля написана хорошим русским языком, полна чувства поэзии и любви к природе Арктики.

При изучении быта и характера северных народностей Врангель, так же как и другие выдающиеся русские путешественники, — Литке, Семенов-Тян-Шанский, Миклуха-Маклай, проявил себя человеком глубоко гуманным. Он с симпатией и заботой относился к аборигенам Севера, интересовался их нуждами, принимая все меры к тому, чтобы обслуживание экспедиции не стало тяжким бременем для местного населения. Своим личным примером Врангель доказал справедливость слов, которые по свидетельству его друзей, сам он до последней минуты твердил: «Фанатизм и национальная ненависть не сродни русскому характеру».