Борис Стрельников - Америка — справа и слева

В начале лета по стране прокатилась волна черносотённых погромов. Начало было положено в Нью-Йорке, на знаменитой улице Уолл-стрит, у подножия строящегося небоскреба. Во время обеденного перерыва несколько десятков строительных рабочих, доев свои бутерброды и аккуратно спрятав термосы с кофе в жестяные сундучки, неожиданно напали на антивоенную демонстрацию молодежи.

Погромщики крушили направо и налево снятыми с голов стальными касками. Этими касками они в кровь разбивали лица юношей и девушек, валили их на землю, топтали ногами. И не только тех, кто участвовал в демонстрации, а всех парней и всех девушек, которые попадались им под руку.

Через неделю руководители профсоюза строительных рабочих попросились на прием в Белый дом. Они принесли с собой символический подарок — стальную каску с надписью на ней: «Верховный главнокомандующий». Символика была настолько ясна, что смущенный помощник президента позвонил в газеты и попросил не публиковать фотографий Никсона с подаренной каской на голове.

Вскоре в печать просочились сведения, что погромщики действовали вовсе не стихийно, как могло показаться вначале. Более того, выяснилось, что им обещали оплатить «прогулку» на Уолл-стрите и обещание сдержали. Стал понятен смысл письма сенатора Барри Голдуотера, которое по ошибке попало в корреспондентский пункт «Правды». Стало понятно также, на какие цели призывал раскошелиться «патриотов» генерал Томас А. Лэйн.

Страна расколота. Чтобы почувствовать это, не надо быть социологом. Недавно в журнале «Лайф» на странице писем читателей было опубликовано письмо некоего Ричарда Макмиллана из штата Канзас. «И все равно останутся два крайних фланга — те, кто хочет немедленного вывода войск из Вьетнама, и те, кто хочет сбросить на Ханой атомную бомбу, — писал он. — А между этими флангами — люди, которым наплевать на все».

Людей, которым наплевать на все, кроме своего собственного благополучия, если даже это благополучие достигнуто страданиями другого, в Америке очень и очень много. Они и есть то самое «молчаливое большинство», на сытое равнодушие которых уповают политические капитаны, стоящие у штурвала Америки.

Политическая мораль обывателя из «молчаливого большинства» покоится на известной формуле: «Права или неправа Америка, она моя страна». Что касается политического кругозора обывателя, то о нем можно составить представление хотя бы из эксперимента, который совсем недавно предпринял репортер газеты «Майями геральд» Колин Дэнгаард.

Это было 4 июля, в День независимости Соединенных Штатов. Репортер стоял на одном из самых оживленных перекрестков Майами. В руках у него был лист бумаги с отпечатанным на машинке текстом знаменитой Декларации независимости, принятой 4 июля 1776 года. «Мы придерживаемся тех совершенно очевидных истин, — говорится в исторической Декларации, — что все люди созданы равными, что создатель наделил их неотъемлемым правом на жизнь, свободу и стремление к счастью».

Репортер останавливал прохожих, давал им прочитать текст Декларации и просил подписаться под ним. Лишь один человек из пятидесяти одобрил прочитанное и согласился поставить свою подпись. Другие, просмотрев текст, пожимали плечами и молча уходили прочь. Третьи ругались.

Репортер записал некоторые замечания прохожих.

Вот они:

— Хочешь, чтоб я позвал полицейского, приятель?

— Что ты суешь мне эту коммунистическую пропаганду!

— Вы, мистер, поосторожней с этой антиправительственной писаниной.

— Какой сумасшедший это написал?

— Чушь какая-то!

— Надо обратить внимание ФБР на эту пакость!

— Я не могу этого подписать, пока с текстом не ознакомится мой босс, но, предупреждаю, вряд ли он одобрит это.

— Меня не интересует религия, дядя!

А тот единственный, который одобрил текст, прежде чем подписаться, предупредил:

— Вам это будет стоить 25 центов, мой друг. Согласны? Гоните монету и получайте подпись.

Однако война во Вьетнаме, самая длинная война, которую когда-либо вела Америка, рост цен и налогов, связанный с этой дорогостоящей войной, наконец, расширение войны на весь Индокитайский полуостров испугали и заставили заговорить даже «молчаливых американцев». Весной семидесятого года Вашингтонец в здании конгресса изо дня в день наблюдал такую картину: дюжие почтальоны волоком тащили по коридору брезентовые мешки с почтой.

— Посторонись, посторонись! — покрикивали они на клерков, сенаторов, туристов, репортеров.