Жюль Верн - Великолепная Ориноко

Господин Мигель и его коллеги философски отнеслись к этой непредвиденной задержке. Они в общем-то не очень спешили, и для них не имело значения, сколько недель продлится их путешествие. Зато сержант Марсьяль был вне себя, ругал то по-французски, то по-испански и паводок и ураган, так что Жану с трудом удавалось его успокаивать.

— Одного мужества мало, мой милый Марсьяль, — твердил он ему, — нужно запастись терпением, нам оно еще понадобится...

— Запасусь, Жан, запасусь, но почему эта проклятая Ориноко не может быть для начала хоть немного полюбезнее.

— Подумай сам, дядюшка, разве не будет лучше, если она прибережет свои любезности на закуску. Кто знает, быть может, нам придется идти до самых истоков?

— Да, ты прав, — пробормотал сержант Марсьяль, — кто знает, что ждет нас впереди!..

Двадцатого днем юго-западный ветер сменился северным, и ярость чубаско заметно пошла на убыль. Северный ветер был весьма кстати, так как позволял пирогам увеличить скорость передвижения. Вода тем временем спала, и река вернулась в нормальное русло. Мартос и Вальдес объявили, что завтра утром можно будет отправиться в путь.

Действительно, погода благоприятствовала началу путешествия. Около десяти часов утра все жители городка были на берегу. Венесуэльский флаг развевался на мачтах обеих пирог. Господин Мигель, господин Фелипе и господин Баринас, стоя на носу «Марипаре», отвечали на приветствия местных жителей.

Затем господин Мигель обернулся к пассажирам «Гальинеты».

— Счастливого пути, сержант! — радостно крикнул он.

— Счастливого пути, сударь, — ответил старый солдат, — ведь для вас-то он счастливый.

— Он будет счастливым для всех, — ответил господин Мигель, — потому что мы отправляемся в путь вместе!

Паруса были подняты, лодки оттолкнулись от берега, послышались напутственные приветствия, и легкий ветер вынес пироги на середину реки.

Итак, плавание началось. Сколько долгих часов, сколько однообразных дней проведут путешественники на борту своих пирог! Сколько непредвиденных помех ожидает их на этой реке, весьма малопригодной для быстрого плавания! Но нашим географам скучать не придется. Пока пироги будут нести их к месту слияния Гуавьяре и Атабапо с Ориноко, они займутся своим делом: пополнят гидрографические описания Ориноко, уточнят расположение ее притоков, не менее многочисленных, чем острова, а также — расположение порогов и исправят ошибки, еще очень часто встречающиеся на картах этих территорий. Для одержимых жаждой знаний ученых время бежит быстро.

Не откажись сержант Марсьяль от плавания в одной лодке, дни казались бы ему и Жану не такими бесконечными. Но дядюшка был непоколебим в этом вопросе, и племянник согласился с ним без малейших возражений. Так что юноше не оставалось ничего другого, как читать и перечитывать книгу своего соотечественника, отличающуюся такой точностью описаний, что вряд ли можно было найти лучший путеводитель по Ориноко.

Когда «Марипаре» и «Гальинета» вышли на середину реки, путешественникам открылся вид на простиравшиеся по обоим берегам холмистые равнины. Около одиннадцати часов на левом берегу у подножия гранитных холмов показалась кучка домишек. Это была деревня Кабрута, где около четырехсот жителей размещались в пятидесяти хижинах. Метисы здесь вытеснили более белокожих, чем мулаты [62]индейцев гуамо. Однако в сезон дождей тут все еще можно было увидеть сделанные из коры лодки гуамо, которые приходят сюда ловить рыбу.

Капитан «Гальинеты» говорил по-испански, и Жан без конца задавал ему разные вопросы, на которые тот с удовольствием отвечал. Вечером, когда лодка подходила к правому берегу, Вальдес сказал Жану:

— Это бывшая миссия капуцинов [63], давным-давно заброшенная.

— Вы собираетесь здесь остановиться? — спросил Жан.

— Обязательно, потому что к ночи ветер стихнет. Да и вообще по Ориноко плавают только днем: фарватер здесь часто меняется, и нужно видеть, куда вести лодку.

Действительно, по вечерам все лодки обычно останавливаются у берега реки или около какого-нибудь острова. А потому «Марипаре» и «Гальинета» встали на якорь у Капучино. Поужинав купленными у рыбаков Кабруты дорадами [64], путешественники крепко заснули.

Как и предсказывал Вальдес, с наступлением темноты ветер стих и вернулся только утром, продолжая путь с северо-востока. Паруса были подняты, и лодки, подгоняемые попутным ветром, легко двинулись вверх по течению.