Томас Рид - Собрание сочинений, том 3. Охотники за растениями, Ползуны по скалам, Затерянные в океане

Глазам их открылось ужасающее зрелище. И все-таки они не понимали, что здесь произошло, все оставалось столь же необъяснимым, как и прежде. По всему, что они увидели, можно было только догадываться, что в лодке разыгралась какая-то страшная трагедия и что причиной таинственного исчезновения команды была не ярость стихий, а рука человека.

На дне лодки лежал труп, обезображенный множеством ран: любая из них могла быть смертельной. Лицо было зверски изрезано; череп пробит в нескольких местах, словно следовавшими один за другим ударами тяжелого молота; на груди и на всем теле зияли бесчисленные раны, нанесенные каким-то острым оружием.

Этот истерзанный труп, потерявший человеческий облик, лежал наполовину в воде, скопившейся на дне лодки и походившей на кровь. Ее было так много и она была такого густого, темного оттенка, что как-то не верилось, будто вся эта кровь вытекла из ран одного человека. Алая жидкость, заливая мертвое тело, окрасила его в такой же кроваво-красный цвет.

Невозможно было распознать черты этого страшно обезображенного трупа. Топор, нож или другое оружие изуродовали его до неузнаваемости. Но, несмотря на это, Бен Брас и Снежок вскоре узнали, кто это был. Одежда, обрывки которой местами еще сохранились на теле, помогла признать его. То был помощник капитана с невольничьего судна, слишком хорошо им знакомый.

Но и это открытие не пролило света на таинственное происшествие — наоборот, все стало еще более запутанным. Человек этот был убит-об этом свидетельствовали раны. Судя же по обильному кровоизлиянию, они были нанесены, когда жертва еще жила.

Само собой напрашивалась мысль, что злодейство совершил сошедший с ума спутник. Множество ран, резаных, рваных, колотых, и самый их характер говорили о том, что здесь орудовала рука безумца, — добрую их половину он нанес жертве после смерти, когда жизнь уже угасла в теле.

До сих пор все казалось понятным: безумный капитан убил своего помощника. Оставались невыясненными мотивы убийства. Но разве помешанному нужны какие-нибудь причины, чтобы совершить убийство?

Все же остальное было окутано тайной. Где остальные четверо, чем объяснить их отсутствие? Что с ними сталось? Команда «Катамарана» могла только высказывать догадки — одну страшнее другой. Наиболее разумным показалось то, что предполагал Снежок.

Наверно, капитан и его помощник, утверждал негр, сговорились между собой. Они решили убрать с дороги других и захватить для себя все запасы воды и продовольствия, чтобы таким образом иметь больше шансов выжить. Тем или иным путем им удалось осуществить свой жестокий замысел. Может быть, завязалась драка, и эти двое силачей, более крепкие, чем остальные, оказались победителями: а может, обошлось и без всякой борьбы. Злодеяние могло совершиться ночью, пока ничего не подозревавшие товарищи крепко спали, или даже среди бела дня, когда команда напилась до бесчувствия,-ведь недаром на гичке, среди прочих запасов, имелся спирт!

Омерзительно было даже представить себе все это; тем не менее ни Снежок, ни матрос не могли прогнать эти мысли. Иначе нельзя было объяснить ту ужасающую драму, которая произошла в этой залитой кровью лодке.

Если только их догадки справедливы, неудивительно, что единственный оставшийся в живых участник таких сцен сделался буйно помешанным-разум его не выдержал!

Некоторое время катамаранцы стояли и рассматривали гичку и безжизненное тело в ней; во взглядах их читалось отвращение.

Впрочем, они прошли уже через столько ужасов, что и это чувство притупилось и мало-помалу совсем прошло.

Не время и не место было предаваться чувствительности и бесплодным раздумьям. Слишком сильно угнетали их собственные бедствия, и, вместо того чтобы понапрасну строить догадки о прошлом, они обратили свои мысли к будущему.

Прежде всего надо было решить: что делать с гичкой?

Конечно, они возьмут ее себе — какой тут может быть вопрос!

Правда, «Катамаран» сослужил им добрую службу. До сих пор он спасал им жизнь, и только ему они были обязаны тем, что еще не утонули.

Им было так уютно на самодельном суденышке! Только бы продолжалось затишье: пока у них еще остается вода и съестные припасы, они чувствуют себя в полной безопасности. Но плот движется вперед слишком медленно, и путешествие может затянуться дольше, чем хватит запасов, а это означает верную смерть. Едва ли им посчастливится в другой раз наловить рыбы; а если выйдет вся вода, и думать нечего раздобыть ее снова. Пожалуй, придется дожидаться целые недели, пока опять пройдет такой ливень: а если при этом разразится буря, не удастся собрать ни единой кварты воды.