Александр Елисеев - В долине Иордана

Приподнялась въ послѣдній разъ пробковая шляпа съ бѣлымъ шарфомъ г. Пижо, и двѣ кучки всадниковъ помчались въ разныя стороны по солончаковымъ берегамъ Мертваго Моря. Опять мы остались съ Османомъ; опять я и мой проводникъ составили весь караванъ…

Быстро мчались наши кони, словно сочувствуя всадникамъ поспѣшавшимъ уйти изъ пустыни. Все дальше и дальше удалялись мы отъ берега Мертваго Моря; давно уже скрылось бѣлое пятнышко каравана Пижо; зеленая змѣйка Іорданскихъ лѣсовъ казалась какою то темною полосой при основаніи Моавитскихъ горъ, ставшихъ зубчатыми громадами по другую сторону Іордана. Мы начали постепенно свой подъемъ пробираясь чрезъ массы известково-песчаныхъ холмовъ, на которыхъ мѣстами ютилась жалкая травка, полувыжженная солнцемъ и оживленная стаями сѣрыхъ и желтыхъ ящерицъ. Мало-по-малу подъемъ нашъ дѣлался замѣтнѣе, амфитеатръ Іудейскихъ горъ становился ближе, принималъ насъ въ свои каменныя объятія, тогда какъ за нами все болѣе и болѣе расширялся кругозоръ. Съ одной изъ возвышенностей открылся наконецъ въ послѣдній разъ видъ на всю панораму Іорданской долины, горы Моавіи и Мертвое Море, казавшееся свѣтлымъ глазомъ притаившейся внизу пустыни. Всѣ воспоминанія связанныя съ троекратною поѣздкой въ долину эль-Горы встали какъ живыя предъ моими умственными очами, во всей красотѣ и свѣжести еще неутраченныхъ красокъ. Много мѣстностей пришлось посѣтить мнѣ въ долгіе годы моихъ путешествій, но не многія изъ нихъ такъ глубоко врѣзались въмою память какъ эти картины полувыжженной Обѣтованной Земли. Дикія красоты полярнаго ландшафта, тайга Русскаго Сѣвера, фіорды Скандинавіи, горныя дебри Пиренеевъ, Кавказа и Альпъ, широкія чудныя понтійскія степи, кедровыя рощи Ливана, молчаливый Египетъ съ его тысячелѣтнею стариной, дубовые лѣса Атласа и длинный рядъ картинъ сохраненныхъ памятью изъ далекихъ странъ какъ живыя проходятъ въ моемъ воображеніи, но они не говорятъ моему сердцу, небудятъ въ немъ дорогаго чувства… Лишь изъбезплодной каменной Палестины я принесъ въ своемъ сердцѣ не слабѣющія воспоминанія. Я оживаю вновь когда въ моей душѣ возстаютъ чудные образы береговъ Іордана, стѣнъ Іерусалима, тихаго моря Галлилеи и грозныхъ силуэтовъ Сорокадневной Горы… Миръ тебѣ, Палестина! Быть-можетъ ты никогда не возстанешь для новой жизни, но ты будешь жить въ сердцахъ людей пока они останутся людьми. Покойся и отдыхай отъ великихъ трудовъ которые ты подъяла для міра, спи безмятежно подъ тихій всплескъ Галилейской струи, подъ томное журчанье Іордана, подъ стоны Мертваго Моря! Пусть человѣкъ не наполнитъ голосами дѣятельной жизни твоихъ безплодныхъ дебрей и камней, къ тебѣ всегда устремится взоръ вѣры, къ твоимъ камнямъ всегда придетъ искушенный паломникъ, твою почву вѣчно будутъ орошать слезы труждающихся и обремененныхъ… Миръ тебѣ, святая страна!

А. ЕЛИСѢЕВЪ.

С.-Петербургъ

6 марта 1886 года.