Уильям Малвихилл - Пески Калахари

О'Брайен испытывал возбуждение, причина которого была ему не совсем ясна, но это чувство придавало ему бодрость. В горах таилась опасность, может быть смертельная. Все остальное, что он пережил, было менее страшно и давалось ему легко, начиная от футбола и кончая службой в морской пехоте. Абсолютно все. Даже на войне было легче, поскольку там никогда не остаешься один, судьба твоя связана с судьбой многих, а возможность счастливой случайности всегда велика. Здесь же все на виду: горы, пустыня и он сам.

Небо начало светлеть. Может быть, тысячи лет назад вот так же на рассвете шли через эту долину люди, держа в руках дротики и копья с кремниевыми наконечниками; люди, создававшие каменные орудия, которые теперь находят при раскопках. Они были охотниками. Только земля, по-видимому, была тогда иной, плодородной и полной дичи, какой некогда была и Сахара. Доисторические люди. Однако этот термин ошибочен, поскольку все, кто охотились когда-либо в этой долине, существовали как бы вне истории. И люди каменного века, и бушмены, и банту, если они вообще приходили сюда. Они были дикими охотниками, не знавшими письменности и не имевшими досуга, чтобы придумывать символы и играть ими. Все свое время они проводили в поисках пищи и жили точь-в-точь так же, как теперь вынуждены жить он и его спутники.

О'Брайен отдал свою шляпу Стюрдеванту. Теперь она ему не нужна: волосы у него стали густыми и длинными. Кроме того, шляпа только мешала бы ему на охоте, демаскируя О'Брайена, ведь его черная борода и длинные волосы органически сливались с темными скалами из обсидиана.

Охотник продвигался вдоль утеса, пока не наткнулся на первую расщелину. Не задумываясь, начал он здесь трудный подъем. В себе и в своих силах О'Брайен был уверен. Даже потеряв двадцать фунтов в весе с того времени, как разбился самолет, и несмотря на скудную пищу, он чувствовал, что стал сильнее, подвижнее и обрел повышенную остроту восприятия.

Взошло солнце. Несколько минут О'Брайен отдыхал на выступе скалы. Подняв бинокль, он прошелся взглядом по загроможденному камнем пространству. Значительно выше на скале сидел бабуин-часовой. Стрелять в него было бесполезно: следовало подобраться поближе, так, чтобы солнце не било в глаза. О'Брайен опустил бинокль и стал карабкаться выше.

Достигнув вершины утеса, он долго смотрел оттуда на расстилавшееся внизу море песка. Где-то там затерялся Стюрдевант, в отчаянье попытавшийся установить контакт с внешним миром. Если пилоту это не удастся, все они, вероятно, навечно останутся здесь. О'Брайен подошел поближе к краю утеса и заглянул вниз. Скала обрывалась отвесно на сотни или даже тысячу футов. В ужасе он отпрянул назад, нащупал бинокль и стал высматривать обезьян-часовых. Но не обнаружил ни одного.

Продолжая идти вдоль хребта, О'Брайен все больше удалялся от вершины пика. Он шел очень осторожно и старался разглядеть все попадавшееся ему на глаза: пчел, которые привели бы его к меду; жирных ящериц; новые растения, которые можно было бы показать Гриммельману, так хорошо отличавшему ядовитые побеги от съедобных. Крутой утес, возвышавшийся слева, оборвался. Осмотрев его, охотник нашел удобный путь и начал спускаться.

Неожиданно он почувствовал запах бабуинов. О'Брайен остановился и осмотрелся, но ничего не заметил, словно обезьяны догадывались о его намерениях. Охотник продолжал спуск. Идти становилось все легче. Он снял ботинки, стянул дырявые носки и присел отдохнуть, привалившись спиной к нагретому камню.

Потом О'Брайен встал и снова двинулся вниз по склону. Впереди что-то зашевелилось. Раздался крик. Это бабуин-часовой предостерегал стаю. Каким-то образом бабуины на время потеряли своего врага из виду, и теперь он застал их врасплох. Вскинув ружье, О'Брайен поймал большого похожего на собаку бабуина в перекрестье оптического прицела, затаил дыхание и выстрелил.

Бабуин высоко подпрыгнул и бездыханным грохнулся на землю.

О'Брайен осторожно пошел вперед; путь снова стал опасен: слева зиял пятидесятифутовый обрыв. Вдруг впереди показалось все стадо обезьян, мчавшееся вверх, преодолевая головокружительную высоту. Никогда еще бабуинам не доводилось слышать такого грохота, никогда прежде ничто так не поражало их. Объятые ужасом, обезьяны умчались прочь.

Подойдя к высокой скале, О'Брайен обогнул ее и нашел убитого бабуина. Издали, благодаря своеобразному строению рук, шеи и плеч, эта обезьяна с собачьей головой казалась не такой крупной. Ее громадные челюсти были усеяны огромными зубами. Охотнику внезапно стало страшно, и он невольно попятился.