Н Калановская - Эссе об Амеpике

Провести в Америке три месяца, работать на русской фирме, жить в NY — самом неамериканском городе, да еще в Бруклине — недалеко от Брайтона, где улицы пестрят вывесками: "говорим по русски", в квартире с русскими соседями, и после этого писать обзор — отчет об Америке! Это, кажется, могут только российские люди, известные своей решительностью, чтобы не сказать — наглостью. Но — деться некуда, прогрессивная общественность требует, так что предположим, что все оговорки и извинения уже сделаны, и перейдем к сути.

Америка — молодая страна. Это значит, что — энергичная. Эмиграция, видимо, устроена двумя способами — иногда это вынужденное бегство, как в 30–40 года из Европы, а иногда (и чаще!) это — движение энергичных людей. Люди могут быть любого общественного положения, любого образования, любого образа жизни и философии, но общее у них одно — дилемму между движением и лежанием на диване они решают в пользу движения. Поэтому здесь собираются хорошие либо плохие, умные либо глупые, но в любом случае — энергичные сливки мира. Разные страны приносят свои направления энергии, свои уровни цивилизации, свою культуру и бескультурие. И, хотя очень принято образовывать национальные community — сообщества, землячества, районы, взаимопроникновение достаточно сильно.

Страна эмигрантов — страна большого смешения и разнообразия. (На всякий случай сразу исключаю из этого рассуждения провинцию — говорят, что там все гораздо более однородно и ксенофобно, в любом случае, провинция везде в мире склонна мнить себя центром и придавать себе большое значение, а также рассматривать все события любого масштаба относительно этого центра. Парадокс в том, что обычно большинство населения страны — это провинция, но облик страны создают большие города — так что продолжаю свои изыскания.) Как следствие — необычайная толерантность. Сосуществование мнений, религий, мод, музык и т. д. (Судя по рассказам, все это достижения последних 30 лет, до этого — и расизм, и антисемитизм, и ущемление избирательных прав.) Это ни в коем случае не значит, что все друг друга любят: "мучачи", "педры" — испанцы, в смысле — латиноамериканцы; "спагетти", "итальяшки"; "китаезы"; "пейсатики"; "белоснежки" и "баклажаны" — негры и т. д. Но — имеют равные права, одинаковую потенциальную возможность получить образование (сейчас, скорее, идет перегиб в пользу негров), свободные дни для справления религиозных и/или национальных праздников, свои кафе и супермаркеты, свои традиции, газеты, молельные дома и т. д. Когда говорят, что многие начинают день со слов: "God, bless America" (Господь, благослови Америку") — я верю. Но, как критик, не могу не отметить, что во всем этом многообразии я чувствую себя белой, европейкой, еврейкой сильнее, чем в России (а вот женщиной меньше).

Подобная организация общества не гарантирует ни безопасности, ни культуры, ни возвышенной духовности, ни, в принципе, высокого уровня жизни. Но — многообразие возможностей, расширение границ допустимого. В том числе, такая простая, но сложная для исполнения вещь, как — спокойное отношение к чужому виду, наряду, манерам. И — полная свобода в собственном выборе (свобода от тяжелых взглядов окружающих). Здесь, кажется, очень широкое представление о красоте и очень узкое — об уродстве. По крайней мере, схема: урод — это не такой, как я — не работает.

И, наверное, здесь же надо упомянуть отношение к нищим и инвалидам. Нет брезгливости. Никто не теряется и не прячет глаза. Инвалид вообще нормальный член общества. Но об этом еще дальше, в части, посвященной прогрессу и индивидуальности.

Похоже, что страну делали евреи и адвокаты. Это та шутка, в которой есть доля правды, а на самом деле — страна устроена логично. Естественно, в логике капитализма, то есть — удобно. На дорогах должны быть однозначные подробные указатели. У людей есть камины — значит, в супермаркете продаются "дрова" — поленообразная прессованная химия, сгорающая до конца без дыма и золы и пахнущая выбранным деревом. Если человек занят, он может не ходить поесть, а заказать еду по телефону. Но, в общем, об империалистическом комфорте все более-менее наслышаны. (Хотя меня, например, гораздо больше впечатляет ложка для еды грейпфрута, чем 150 сортов сыра. Потому что — придумано!) Комфорт вообще широко понимается как уменьшение любого вида неудобства, поэтому лекарства — вкусные, детский пластырь — с картинками, мусор выбрасывают в пакетах, воздух кондиционируют и ароматизируют.