Джен Лин-Лью - Путь лапши. От Китая до Италии

Когда мы однажды во второй половине дня отправились прогуляться пешком, он медленно ехал за нами несколько миль, подобно упорному сталкеру из фильма ужасов. Он часто появлялся как раз тогда, когда мы садились за стол есть. Однажды вечером, после того как мы зарегистрировались в одном караван-сарае, который перестроили в романтическую гостиницу, мы с Крэйгом решили прогуляться по пустыне и посмотреть на закат. Когда мы вернулись в гостиницу, то, войдя в ресторан, увидели господина Санджара, сидящего за столиком на троих, на котором стояла зажженная свеча.

– Есть будем? – спросил он со своей глупой ухмылкой.

Вечером перед датой, которая стояла в наших визах, мы решили удостовериться, что наши визы не закончатся на следующий день. Я позвонила Бахар в Тегеран.

– Как проходит ваше путешествие? – тепло спросила турагент. – Вы наслаждаетесь едой?

Я ответила, что все в порядке, меня только беспокоят визы. Если они закончатся, а мы на следующий день не уедем, власти могут наложить на нас большие штрафы и даже посадить в тюрьму. Последствия казались более реальными после Узбекистана, где одна знакомая неправильно прочитала указанную в визе информацию и после расставания с нами была задержана на несколько дней. Бахар выслушала с сочувствием и сказала господину Санджару, чтобы он на следующий день отвез нас в ближайший визовый центр.

Мы провели ночь в Табасе, пустом городе при оазисе, который состоял из нескольких улиц и малого количества полуразвалившихся или ветхих зданий. Мы приехали поздно вечером, поели в единственном открытом ресторане, в котором подавали, похоже, не самые свежие «субмарины» из нарезанной на кусочки курицы с кетчупом и майонезом. Наш мотель состоял из рядов уродливых цементных блоков, вкопанных в песок – так обычно выглядят армейские здания. Наш номер – господин Санджар назвал его «люксом» – состоял из двух тяжелых односпальных кроватей и потрепанного коврового покрытия. Мы устроились в кроватях и решили немного почитать перед сном. Утром нам предстоял шестичасовой переезд в Йезд, где находился ближайший визовый центр.

Как раз когда я уже собиралась отойти ко сну, мне в глаза бросилась информация в путеводителе: визовый центр в Йезде открыт только до полудня. Я разбудила Крэйга, мое сердце учащенно билось.

Я набросила на голову платок, и мы побежали в номер господина Санджара. Он не спал – мы слышали шаги, свет был включен, как и звук телевизора.

– Минутку! – крикнул он, перед тем как открыть дверь, а когда открыл, прижимал телефон к уху плечом.

На нем была только рубашка и облегающие черные трусы. Я поморщилась, но дело было не в том, что я привыкла к социальным стандартам Ирана. Открывать дверь в таком виде неприлично нигде.

– Что случилось? – спросил он с тяжелым вздохом, отводя телефон от уха.

– Дело не требует отлагательств, – твердо сказала я.

Если срок действия наших виз заканчивается завтра, то нам нужно выезжать гораздо раньше. Я показала на абзац в путеводителе, в котором указывалось время закрытия визового центра.

Он совершенно невозмутимо посмотрел на меня, словно говоря взглядом: «Ты – глупая иностранка, которая машет перед моим носом дурацким путеводителем, написанным на английском». Затем он переключился на режим туристического гида и заговорил успокаивающим отеческим тоном, подавив зевок:

– Все будет в порядке, не волнуйтесь. Я сам схожу и проверю ваши паспорта.

Он надел джинсы и отправился вместе с нами к будке охранника у ворот. Охранник сидел на матрасе и едва ли поднял голову от пасьянса, который раскладывал. Выложив еще несколько карт, он с неохотой поднялся и достал наши паспорта. Господин Санджар пролистал страницы одного из них и нашел иранскую визу.

– Видите, все в порядке… – Он сделал паузу и стал внимательно изучать паспорт. Выглядел он при этом странно. Немного подумав, он решил, что мы должны выезжать в пять утра.

Солнце как раз показывалось из-за горизонта, когда мы выехали из этого убогого мотеля, больше напоминающего крысоловку. Над пустыней, у самой земли, висел туман. Господин Санджар пожертвовал своими частыми перекурами, чтобы мы добрались до визового центра до полудня. Мы с Крэйгом в нервном состоянии сидели на заднем сиденье.

По пути мы проезжали то место, где приземлились американские военные, которые пытались урегулировать проблему, когда в Иране были взяты заложники. Они прилетели в пустыню для подготовки операции по освобождению американцев, удерживаемых в Тегеране. Военный самолет, у которого и так уже заканчивалось топливо, в пустыне попал в пыльное облако и рухнул, погибли несколько американцев. Можно не говорить, что спасительная миссия провалилась. Исламское правительство увековечило то событие большим щитом и мечетью. Когда мы проезжали мимо этого места, мы спросили мнение господина Санджара об иранском кризисе и взятии заложников.